Волчья сыть

– Хорошо, отправьте с мальчиком ружье кузнецу, мой денщик укажет, какое.

– Но, ежели в разумении, – опять завел волынку Кузьма Платонович, – посмотреть по-другому…

– Тогда на оборотня пойдете вы, – оборвал я. – И пришлите ко мне егерей.

Приживал скривился, но спорить больше не решился. Ушел исполнять приказ. Я вышел из дома, и ко мне тотчас подошли мужики, сняли шапки и поклонились. Кое-кого я уже видел утром с собаками. Я объяснил им задачу так, как сам понял со слов Костюкова.

– Облаву большую делать? – спросил один из них, видимо, старший с решительным, волевым лицом.

– Сами смотрите, я в таких делах не разбираюсь. Думаю, что сгонять много крестьян не стоит – соберите тех, кто посообразительнее. Если найдете волка и удастся его добыть, вбейте в него осиновый кол. Иначе он опять оживет.

Мужики, как один, перекрестились и надели шапки:

– Когда, барин, начинать? – спросил старший.

– Как можно скорее. До полнолуния у оборотня силы будет мало. До этого осталось три дня. Если к этому времени волка не найдете, возвращайтесь в село, иначе он вас там всех перегрызет.

– А коли не найдем, что будем делать?

– Не знаю, – честно сказал я, – в таких делах не разбираюсь.

Мужики посуровели лицами и гуськом ушли в направлении села.

– Когда начнем? – спросил Иван, возвращаясь после похода в арсенал.

– Давай завтра с раннего утра. Ночью в незнакомом лесу много не находишься.

– Я думаю, пешком нам вообще ходить не след. Возьмем верховых коней.

Мысль мне понравилась. Иван же подумал и добавил:

– Оборотень на нас с тобой пуще всех сердце держит. Коли увидит, с собой не совладает, набросится! С коня с ним совладать будет способнее.

– Ты только лошадей сам выбери. Мне – какую поспокойнее. Я, знаешь ли, верхом не очень умею ездить.

Иван рассмеялся редким скрипучим смехом.

– Ну, вот хоть чего-то ты не умеешь! А то и швец, и жнец, и на дуде игрец! Неужто на лошади не ездил?

– Где бы я ездил? У нас уже давно железный конь пришел на смену крестьянской лошадке.

– Как это железный? – поразился солдат. – Ты это всерьез?!

– Всерьез. Доживешь – увидишь.

– Ишь, страсти-то какие! Боязно, поди, на железном-то коне ездить?

– Мне на простом страшнее.

Иван ушел, задумчиво качая головой, а я остаток дня посвятил медицинским занятиям: перевязал Трегубова и полечил «бесконтактным» способом волхва. После моего, так называемого, сеанса, он выглядел значительно бодрее, да и сам сказал, что почувствовал прилив сил. Меня же лечение утомило, и я отправился к себе отдыхать.

Але было не до меня, она наслаждалась «светской жизнью» и плотно общалась с приезжими дамами и барышнями.

Утренняя обида на мое «черствое» отношение к «бедному страдальцу» и насмешливое к новым подругам у нее уже прошла. Она походя чмокнула меня в щеку, пожелала спокойного отдыха и ускакала в малую гостиную, где, видимо, погружалась в приятнейшую атмосферу местных женских сплетен.

Меня такое небрежное отношение к любимому мужу немного задело, хотя умом я понимал, что чем больше Аля занята, тем меньше будет волноваться, когда я завтра утром отправлюсь на охоту. Чтобы не дать ей влезть в мои мысли (а они были не самые оптимистичные, я еще помнил леденящий душу волчий взгляд, его гигантские прыжки и растерзанные тела жертв), я надел экранированную шапочку.

Кроме отдыха мне хотелось, пока есть время, обдумать план предстоящей охоты. Это был мой первый опыт такого рода, и пока ничего умного в голову не лезло. Как охотятся на волков, я знал, в основном, по фильму «Особенности национальной охоты», так что подготовлен был скорее в смысле пития, чем противоборству с хищниками. Еще я знал по книгам и научно-популярным фильмам, что волки необыкновенно умны, осторожны и, когда нужно, отважны.

Что могут делать люди в их обличий, оставалось только догадываться. И об этом мне меньше всего хотелось думать. Потому я смиренно смежил веки и спокойно проспал до самого ужина. Разбудило меня только приглашение к столу.

Я наскоро умылся, оделся, напялил на себя парик и вышел в большую гостиную, где собрался весь здешний бомонд.

За столом сидело человек сорок. Как и вчера, здесь царили простые нравы и хорошие аппетиты. Внимательное отношение ко мне хозяина сразу же обратило ко мне сердца гостей, и меня обласкали едва ли не все, кому хотелось понравиться Трегубову. Сам он сидел тут же во главе стола в своем вольтеровском кресле и нежился в лучах местной славы.

Давешняя тревога по поводу исчезновения покойного Ивана Ивановича и огорчение от поломанных роз уже прошли, и он был весел и гостеприимен.

Вина лились рекой, и все гости жаждали принять участие в объявленной на завтра облаве на зверя. Пока же строились неосуществимые, на мой взгляд, планы. Зато дамы с обожанием смотрели на былинных героев. Только моя Аля была необычно печальна, хотя я так и не снял свою ермолку, спрятанную под париком, и о чем я думаю, не знала.

– Как бы я хотел участвовать в завтрашней облаве! – громко, заглушая общий гул голосов, сказал Трегубов. – Ах, если бы не моя нога!