Волчья сыть

– Про тебя ничего, – тихо ответила она. Потом догадалась: – Это те, что хотели тебя убить? Ты не хочешь, чтобы об этом узнали? Почему, ведь ты же только защищался?

– Зачем нам лишние разговоры, – неопределенно ответил я.

Объяснить Але, что я, как «великий целитель», и так слишком заметная личность в маленьком городке, и сделаться в придачу еще и героем, мне никак не улыбалось. Кроме ненужной славы, начнется уголовное расследование, что «человеку ниоткуда» совершенно противопоказано.

– Пойду, поговорю с Котомкиным, может, он что-нибудь знает, – сказал я.

Фрол Исаевич был уже весь в делах, но отвлекся и рассказал, что слышал об этом деле:

– Мальчонка-пастушок вчерась, недалече нашел человека без головы. Понятно, испужался и поднял шум. Пошли лес проверять, а там в разных местах убитые валяются. Да, ладно бы кто, а то самые знатные здешние разбойники – пришлый казак Петерич, да три брата Собакины. За них еще в прошлом годе награду назначили, хоть за живых, хоть за мертвых! Ужас, какие душегубы. Как в наших местах появлялись, люди враз начинали исчезать. А тут их всех перебили, а за премией никто не пришел. Вот люди и сомневаются…

Котомкин замолчал, не досказывая, в чем засомневались люди.

– Ну, – подтолкнул я рассказ, – в чем сомневаются-то?

Фрол Исаевич усмехнулся и глянул проницательным взглядом.

– Говорят, никак без пришлого барина-лекаря не обошлось. Да и видели тебя надысь в тех местах… Вот я и подумал упредить. Мало ли что, к тому же беглого солдата прячем, как бы чего не вышло.

– Глупости какие, – честно глядя в глаза собеседника, сказал я. – Как бы я один справился с такими разбойниками?! А что ночью гулял по округе, так мало ли кто за околицу выходит…

– Оно-то так, – охотно согласился Котомкин, – только упредить не во вред.

– Ладно, как что новое услышишь, сообщай, – попросил я. – А сам обо мне говорить будешь, – намекай что не мог я таких разбойников убить, что я тихий и смирный.

– Это как водится, – пообещал портной, – только награда-то большая, грех отказываться.

Не успели мы договорить, как явился денщик уездного начальника Киселева, такой же, как и его барин, горький пьяница. Дохнул вчерашним перегаром и сегодняшней опохмелкой. Я отстранился.

– Их высокое благородие просили пожаловать, – теперь деликатно отворачиваясь в сторону, сказал он.

– Скажи, что скоро буду, – ответил я, прикидывая, каким образом пойти к Киселеву, не имея почти никакой одежды.

Единственный мой допустимый в этом времени туалет – парчовый халат, найденный в имении предка, пропал во время боя с сатанистами. Оставались в наличие джинсы и ветровка, в которых разгуливать в XVIII веке было просто неприлично.

Пришлось идти к портному, просить его подобрать мне хоть какую-нибудь одежду. Мой новый туалет оставался еще в состоянии наметки, и надеть его было невозможно.

Фрол Исаевич задумался, разглядывая мою слишком рослую для этой эпохи фигуру, и предложил надеть мещанский казакин, представлявший собой полукафтан на крючках со стоячим воротником и со сборками сзади.

Я с трудом натянул на себя эту нелепую одежду и пошел к Киселеву пешком, благо в Троицке все рядом.

Уездный начальник с утра находился в своем обычном полупьяном состоянии. В нашу первую и единственную встречу он был совсем болен. От систематического неумеренного потребления крепких напитков у надворного советника, как мне показалось, намечалось что-то вроде цирроза печени.

Помочь мне ему было нечем, так что я ограничился осмотром и бытовым советом – завязывать с пьянками. К моему удивлению, теперь он смотрелся почти молодцом.

– Здравствуй, голуба моя, – поприветствовал меня надворный советник, как и денщик, дыша в сторону, – извини, что побеспокоил, но служба есть служба.

– Здравствуйте, Александр Васильевич, – ответил я, – как себя чувствуете?

– Отменно, Алеша, – перейдя на домашний тон, ответил он, – как по твоему совету перестал пить, сразу полегчало. Я тебя вызвал по делу. Ты, поди, слышал, что вчера в лесу нашли убитых разбойников?

– Сегодня утром Котомкин рассказал.

– Это который? Портной? Ну, и что ты по этому поводу думаешь?

– Ничего не думаю, – делано удивляясь, ответил я, – мне-то до того что за дело? Убили и убили, туда им и дорога. Говорят, это были очень опасные люди.

– Оно-то правда. Да в городе слухи ходят, что случилось это не без участия приезжего лекаря, то бишь тебя.

– Мало ли, что люди болтают. Может, и видел меня, какой-нибудь мальчонка за городом…

– Да кабы один мальчонка, – перебил меня Киселев, – так ведь и Петрова-печника баба видела, как ты по полям бегал, а за тобой какие-то мужики гонялись, и трактирный целовальник, хотя ему веры и мало, пьян всегда, тоже говорит… Мне бы и дела не было, да премию за убиенных назначили… Ты, Алеша, сам этим не интересуешься?

– Нет, – твердо сказал я, – премией не интересуюсь. Вы бы ее себе, Александр Васильевич, истребовали, как попечитель городского благоденствия, и вообще… за организацию поимки опасных преступников.