Волчья ухмылка

Тридцатипятилетний Денис Роботов по кличке Железяка был в Новоморске одной из наиболее одиозных фигур криминального мира. Отсидев два незначительных срока, он сумел завоевать серьезный авторитет в преступной среде. Начал обычным даньщиком на автомобильном рынке, а через пять лет стал бригадиром территории, где тот рынок был всего лишь одной из делянок. Необузданный характер, огромная физическая сила и смышленый ум сделали его тем, кем он сейчас был. Сначала правой рукой новоморского смотрящего Бармалея, а после гибели того Железяка занял его место, правда, временно. 

Несмотря на множество настоящих мужских качеств, Денис оказался довольно влюбчивым и сентиментальным человеком. Их роман с Верой длился уже три года, и все эти три года женщина им манипулировала, как роботом, превратив в марионетку. 

Звон бокалов заставил Веру открыть глаза. Возле открытой двери ванной она увидела сервировочный столик. На его полированной поверхности красовалась бутылка «Дом Периньона» в хрустальном ведре, наполненном колотым льдом. Большое блюдо со слоеными канапе, обильно намазанными черной зернистой икрой, соседствовало с высокой вазой, с трудом вмещавшей охапку бордовых роз. Рядом со столиком стоял абсолютно голый Денис и держал в руках два хрустальных бокала со светлой пузырящейся жидкостью. 

— Откати подальше столик, — принимая из рук Дениса бокал, недовольно произнесла Вера, ее раздражали пошлые татуировки на его теле. — А то будешь резвиться, как тюлень, зальешь все. 

— Сей секунд, — воскликнул Железяка.

Откатив сервировочный столик в дальний угол, он тут же полез в бурлящую воду. Несколько минут они молча сидели друг против друга, смакуя шампанское. Когда последние капли были выпиты и бокалы поставлены в нишу над ванной, любовники, подобно двум диким хищникам, бросились в объятия друг друга. Лаская тело партнера руками, ногами, губами, извиваясь и постанывая, они достигали наивысшей точки удовольствия... 

Через час, оба расслабленные, они лежали на огромной двуспальной кровати. Вера пила шампанское и закусывала черной икрой. Денис смаковал армянский коньяк, время от времени он наклонялся и целовал молодую женщину в плечо. 

— Ну, и как дела у нашего главного Аль Капоне? — спросила Вера, насытившись шампанским и икрой. 

— Не знаю, как долго я останусь в городе главным Аль Капоне, — сокрушенно ответил Денис, отхлебывая очередную порцию коньяка. 

— Что же так?

— Из Москвы сюда должен приехать Фашист, представитель общеворовской сходки, как раз на «сороковины» Сергеича. Посмотрит, как идут дела. Если все путем и ко мне нет никаких предъяв — могут меня смотрящим оставить. Если что-то не так и без разбора не обойтись — будет большой сход воров. Там и будут решать, кого поставить над новоморской братвой. Но не исключено, что Фашист с ревизией едет чисто формально, на самом деле, может быть, его уже определили на Новоморск. Жалко, опять мне будет отведена вторая роль. 

— А кто этот Фашист? — самым безобидным голосом спросила Вера, запустив руку к низу живота любовника. Тот довольно заурчал, как кот, вцепившийся в кусок мяса. 

— Я с ним не знаком, но знающие люди говорят — авторитетный вор, тот еще живоглот, одно погоняло чего стоит. — Денис замолчал, чувствуя, как рука женщины интенсивно стала манипулировать его органом, совершая качающие движения. 

— А где собираетесь поминать Валерьяна Сергеевича? — спросила Вера, целуя шею, грудь, живот мужчины. 

— Как и было задумано, на кладбище, у могилы, — едва смог выдавить из себя Денис, почувствовав между ног лицо Веры... 

Было уже далеко за полночь, когда «Жигули» седьмой модели привезли Веру Сергеевну Калинину к большому фешенебельному десятиэтажному дому, где жили в основном городская номенклатура и представители частного бизнеса, приближенного к ней. 

Кивнув сонному постовому милиционеру, доблестно охранявшему подъезд, Вера прошла внутрь. Скоростной лифт доставил ее на седьмой этаж, где у руководителя городского пресс-центра была обустроенная трехкомнатная квартира. 

Оставив сумочку в прихожей, женщина сбросила туфли, сунула ноги в легкие велюровые тапочки и, зевнув, направилась в спальню. 

— Не загулялась, девушка? — Неожиданно раздавшийся за спиной голос заставил Веру вздрогнуть. Развернувшись, она прошла в гостиную и протянула руку, чтобы включить верхний свет, но внезапно вспыхнул светильник в противоположном конце комнаты. Мутный, бледно-желтый свет выхватил из темноты кожаное кресло и сидящего в нем щуплого мужчину. Непропорционально большие очки смотрелись нелепо на продолговатом морщинистом лице. 

Вера сразу узнала своего шефа и улыбнулась. Мэр Новоморска Беркович в узком кругу посвященных был прозван Троцким за почти полное сходство с одним из революционных вождей. 

— Я знаю, где ты была, — глядя сквозь толстые линзы очков, сказал мэр. 

— Это сцена ревности? — улыбнулась Калинина. 

Они были очень близки с мэром. Кроме того, что