Волчья верность

Их жены, любовницы и прочие лица, заинтересованные в пребывании Старой Гвардии на земле, а не на небе, пытались отстоять свои права.

Безуспешно.

Катрин отстаивать права не пыталась. Она раз и навсегда усвоила, что прав у нее нет, зато есть полная свобода действий.

Девочка была влюблена глубоко и искренне, она не врала, когда сказала, что мечтала о нем последние четыре года. Тира это ничуть не трогало – в него постоянно кто-нибудь влюблялся. По разным причинам, с разными целями, а чаще всего без причин и без целей вообще. Женщины воображали вдруг, что именно Тир фон Рауб – герой их романа, и репутация человека, полностью к женщинам равнодушного, ситуацию не спасала, а только усугубляла.

По крайней мере, Эрику можно сказать спасибо за то, что по его приказу репутация оказалась развенчана.

А из Катрин получилась отличная батарейка. Неистощимый источник энергии. Тир развлекался, то приближая ее к себе, то отталкивая. Она не плакала – она приходила в бешенство. Он выгонял ее – Катрин уходила. Никогда не возвращалась сама. У девчонки была железная воля. Тир приказывал ей вернуться – она возвращалась. Так независимо, как будто у нее был выбор.

Между прочим, выбор действительно был. В отличие от Латы фон Лаун, которую Тир в самом начале их нелепой связи полностью подчинил себе и лишил свободы воли, волю Катрин он не подавлял. Так было интереснее. И гораздо… питательнее.

«Прыжок» вынуждал полностью изменить тактику ведения боя. Новые возможности надо было использовать на сто процентов. В те ночи, когда он не летал, Тир являлся в замок по приглашению Эрика, и они вдвоем формулировали в теории то, что днем старогвардейцы повторяли или пытались повторить на практике.

Бывало и наоборот: тактические находки, родившиеся днем, обдумывались ночью.

Тир почти не спорил с Эриком, и Эрик почти не спорил с ним, и то сказать, тактические вопросы, да еще касающиеся принципиально нового, доселе никем не использовавшегося маневра – это ведь не вопросы стратегии подготовки пилотов. О чем спорить-то? Эрик летал вместе с ними, вот и хорошо. Эрик не собирался отправлять их на границу в ближайшее время… ну, это его право. Тоже, в общем, неплохо. Дел и в тылу хватает.

Хильда присоединялась к ним в долгих ночных посиделках. Устраивалась с вышиванием в кресле. Стоило кому-то из них повысить голос, как Хильда поднимала взгляд, и желание рычать и нецензурно ругаться сразу пропадало. Тир заподозрил бы госпожу фон Сегель в том, что она забирает отрицательные эмоции, если бы не знал, что на самом деле она просто пользуется своим влиянием на них обоих. Положительным влиянием.

А фон Ольтан стал полковником. И года не прошло, как дослужился. Неплохая карьера для парня, который мог бы научиться летать.

– Твоя заслуга, Суслик, – сказал Эрик. – Пожалуйста, воздержись от комментариев, просто поверь мне на слово, что это хорошо.

Тир в ответ невнятно пошипел, вызвав у императора улыбку.

– Ты сам-то разве не на генеральской должности, а, легат? Тебе положение уже не позволяет утверждать, что армия не нуждается в высшем командном составе.

– Происки, – буркнул Тир. – И никогда я такой… такой…

– …ерунды, – невинно подсказала со своего места Хильда.

– Точно! Никогда я такой ерунды не говорил.

Впрочем, что уж там, он был рад за Алекса. Тот, правда, в письмах все еще угрожал своим будущим генеральством, но уже без прежнего пыла. Потому что, увы, не мог больше рассчитывать услышать от Тира «господин генерал».

Тир, в свою очередь, ждал, когда до мальчика дойдет, что дослужиться-то можно и до маршала.

В общем, жизнь была хороша настолько, что суеверному человеку стоило бы уже начать подозрительно оглядываться, ожидая подвоха. Старогвардейцы, в отличие от большинства пилотов, суеверны не были, в приметы не верили, летали себе и летали. От неба они не ждали никакой пакости. И правильно не ждали, потому что неприятности случились на земле.

В середине месяца рефрас в Вальден прибыл с неофициальным визитом барон де Лонгви. Визит продлился не дольше часа, но за этот час Лонгвиец успел посмотреть, что такое «прыжок». После полетов он переговорил с Эриком, да и убрался к себе в Лонгви.

А Эрик собрал старогвардейцев и огласил результаты переговоров. Две новости: хорошую и плохую.

Хорошая заключалась в том, что Старая Гвардия научилась танцевать. Слово было из терминологии Мечников, но, за отсутствием у пилотов собственного определения, приходилось пока пользоваться чужим.

– Это мы что, теперь такие же, как они? – обалдел Шаграт.

– Мы и были такими же. Просто они гораздо старше и больше умеют. Плохая новость, господа, заключается в том, что Танец считается магией, хоть и не является таковой. Применение его в военных действиях запрещено конвенцией. – Эрик поморщился. – Этого следовало ожидать. Конструктивные комментарии есть?

Его величество выждал некоторое время, не услышал ответа и кивнул:

– Тогда разрешаю высказываться неконструктивно.

Да уж какой там конструктивизм – одни сплошные эмоции. Впрочем, Эрик прав, если уж Мечникам нельзя танцевать, с чего бы вдруг это позволили пилотам?