Волчья воля, или Выбор наследника короны (СИ)

Да, ей отошло поместье и шахта. Но! Поместье то было расположено еще дальше в сторону границы. Родители Марианны давно его забросили. На его приведение в порядок требовалось слишком много денег, ведь там никто не жил десятилетиями! Проще снести!

Марина даже представить себе боялась, в каком состоянии находится дом!

С шахтой тоже не все было ладно.

По идее в шахте должны были добывать аманиты – местные драгоценные камни, выступающие для магов (да, тут имелись маги!) накопителями.

Аманиты нужны были везде. Их использовали не только как емкость для сливания излишней энергии, но и как сырье для создания артефактов.

Казалось бы, отличная шахта!

Однако отец Марианны за последние лет пять не получил из этой шахты ни одного камня! Зато ему приходилось исправно платить налог в королевскую казну за владение собственностью и выплачивать рабочим зарплату!

Прекрасное наследство, ничего не скажешь!

Можно сказать, ее оставили с долгами, ведь уже через несколько месяцев к ней прибудет королевский сборщик податей, который потребует предоставить ему энную сумму. А у Марианны, а теперь и Марины, за душой не было ни копейки! Вернее, ни одного золотого таэля!

Подняв голову, она посмотрела на улыбающегося поверенного. Ей показалось, что мужчина с неким нетерпением ждал ее реакции. Не дождется!

– Когда мне нужно освободить дом? – спросила Марина и, мило улыбнувшись, положила документы на стол.

Поверенный застыл, словно не ожидая такого поворота, а потом, через несколько томительных секунд, откашлялся. Посмотрев на стол, он пару раз переложил бумаги с одного место на другое. Неужели его не проинструктировали, что говорить в таком случае?

Глава 3

– Что ж, – кашлянул снова мужчина, – если вы со всем согласны, то как можно скорее.

Марина, проводив поверенного после разговора и подписания всех документов, отправилась к себе. Она не стала предлагать мужчине погостить некоторое время, вопиюще нарушив правила гостеприимства. Но ей хотелось хоть как-то насолить неприятному человеку.

Поверенный, явно желавший хотя бы отобедать, уехал с кислой миной. Марина до самого конца мило ему улыбалась, а потом еще и помахала вслед удаляющейся карете платочком.

– Что же теперь, юная госпожа? – утирая большим серым платком красные глаза, спросила старая служанка.

После смерти родителей Марианны Донна плакала почти каждый день. Насколько помнила Марина, та прослужила в доме Боунсов двадцать с лишним лет. Неудивительно, что женщина была настолько расстроена смертью хозяев, которые давно стали для нее близкими людьми.

– Собираем вещи и уезжаем, – ответила Марина. – Мы не можем оставаться тут дальше. Дом будет продан.

Служанка ахнула и заплакала еще сильнее.

– Как же так? – причитала она, всхлипывая. – Как же так? Как же мы теперь будем жить? Куда мы пойдем?

– Ну хватит, – попросила Марина, у которой от чужих слез начинала болеть голова. Самой хоть плачь! – Поедем в старое поместье.

– Но, – Донна оторвала руки от опухшего от слез лица и посмотрела на Марину, – господа давно там не были. Они хотели продать тот дом. Ох, там, наверное, сейчас все грязное.

– Ничего, – отмахнулась Марина и заверила служанку: – Отмоем.

Донна не стала возражать. В последние дни она даже немного побаивалась юную госпожу. Та всегда была милой и нежной, но после падения с лестницы любимую всеми в поместье девушку словно подменили.

Госпожа стала более резкой и суровой. Донна была уверена, что раньше такая ситуация довела бы Марианну до слез. Всем домом пришлось бы успокаивать юную баронессу.

А что сейчас?

После того как она очнулась, ни разу не заплакала!

Где это видано? А ведь до этого не ела толком, только и делала, что печально смотрела в окно и дни напролет проливала слезы, горюя об ушедших родителях.

И так глянет иной раз, что сердце екает в груди, а дыхание перехватывает!

И так жаль Донне стало их милую девочку, так печально на сердце, тоскливо. Это как юной госпоже пришлось страдать, чтобы вот так запереть свои чувства глубоко в душе, изменившись характером столь сильно!

После этого все слуги в доме усилили заботу о баронессе, надеясь, что их привычная милая девочка забудет о панцире, который вынуждена была надеть на свою душу, и снова покажется на свет.

– Не будет этого, – зловеще вещал конюх. Жуя травинку, старый Джо глядел в тот миг на Донну и многозначительно качал головой. – Выросла наша девочка. Не будет она больше тем милым цветком. Сломала ее злая судьба. Покалечила душу. Вот она и очерствела. Когда рана затягивается, она тоже становится твердой.

– Но ведь потом корка отпадает! – возразила тогда Донна, вытирая ставшие привычными за последние дни слезы. – А под ней молодая нежная кожица!

– Эк ты как хочешь, – усмехнулся старый Джо. – То у тела так, а с душами все по-другому.

– Много ты о душах знаешь, – фыркнула Донна, не веря ни единому слову старого плута.

– Да, видать, поболее твоего, – хмуро выдал старик, а потом встал, отряхнул штаны и отправился в конюшню. Время было уже позднее, пора кормить своих красавиц.

Глава 4