волчья жизнь, волчь законы...

– Что ж вы сразу мне этого не сказали? Подошли б с самого утра? Я велел бы начфину –выдать вам деньги без очереди. Зачем из этого проблему делать? Вот вам бумага. Пишите рапорт на моё имя… на получение материальной помощи в связи с предстоящей свадьбой.

Подписав лейтенанту рапорт, Самовалов по прямому телефону вызвал к себе начальника финансовой службы майора Голубко, кабинет которого находился от него в двух шагах.

Зашёл начфин, худощавый офицер в расстегнутом кителе, с ниткой тонких, пшенично-русых усов и редким волнистым волосом, зачёсанным глубоко назад.

– Иван Петрович, выдайте товарищу Завражных зарплату вне очереди, а также материальную помощь в связи с предстоящей свадьбой.

Взяв рапорт из рук Самовалова, майор Голубко молча кивнул головой и вышел.

– А вас, товарищ лейтенант, хотите, обижайтесь на меня, хотите, нет, я всё равно буду вынужден вас наказать…

– Виноват, товарищ подполковник. Я исправлюсь. Больше такого не повториться.

– Будем надеяться.

– Спасибо вам большое!

– Не за что!

– Спасибо. Большое спасибо!

– Идите, – сказал Самовалов, сдержанно улыбнувшись. Кажущиеся холодными, голубые глаза его помягчели. У кончиков образовались мягкие морщинки. В это мгновенье он вспомнил себя в молодости.

Заражный вышел из кабинета командира части с сияющим лицом, чем сильно удивил сослуживцев по батальону. В душе он согласился с Самоваловым, что он поступил сегодня нехорошо и его действительно следует наказать. Он был глубоко тронут проявленной теплотой и вниманием к нему со стороны командира части. «А Самовалов – мужик толковый! – весело думал он. – Зря я так с ним поначалу разговаривал!»

Глава 29

…Командир РМО капитан Иголка до глубокой ночи засиделся у Немоляева, командира 1 роты батальона связи. Они сидели с вечера. Выпили бутылку водки, взяли другую. Говорили о жизни, о судьбе Государства, жарко спорили.

Капитан Немоляев рассказал о том, что прочёл недавно книгу генерала КГБ Леонида Шебаршина, возглавлявшего Первое главное управления КГБ СССР, который писал в ней о том, как Вадим Викторович Бакатин, назначенный после августа 1991 на пост Председателя КГБ СССР, выдал западным спецслужбам ряд секретных сведений, в частности о подслушивающих устройствах, установленных чекистами в здании американского посольства, сдал 40 дел оперативного наблюдения и учета за западной резидентурой в Москве.

– Это ж предатель! Самый настоящий предатель! – гневно сверкая запьяневшими, голубыми глазами, горячился Немоляев. – И Горбачев, и Ельцин, назначая его, ставили пред ним конкретную цель – развалить КГБ – Комитет Государственной Безопасности, что он и сделал с блестящим успехом. А делал он это очень просто, по принципу: «разделяй и властвуй!». Способом расчленения. Первым делом он убрал из подчинения КГБ погранвойска, выделив их в самостоятельный род войск; во-вторых, Первое главное управление выделил в самостоятельную структуру – Службу внешней разведки; создал ФАПСИ – Федеральное агентство правительственной связи и информации; кроме того, выделил из подчинения Комитета подразделение по борьбе с терроризмом…

Иголка, внимательно слушая сослуживца, в знак согласия молча кивал головой.

– А начал он с кадровой чистки! Помнишь, Сталин говорил: «Кадры решают всё!»? Утром 24 августа 91 года Бакатин, новый Председатель КГБ СССР, вошёл в приёмную своего нового кабинета. Там стоял дежурный офицер. Отдавая честь, офицер отрапортовался. А Бакатин его спросил: «А где вы были 19 августа?» « «На службе», – наивно и искренне ответил дежурный. «Уволить его!» – приказал Бакатин сопровождавшему его кадровику.

– Ничего себе, – возмутился Иголка.

– Ты представляешь, Стёпа? Я, как прочитал это, потерял дар речи! Офицер, не вникая во все тонкости политики, честно исполнял свой долг, явился 19-го на службу, а его за это уволили. Потому что Бакатин посчитал его, что тот поддержал ГКЧП. В этом эпизоде проявилась вся линия дальнейшего бакатинского поведения…. По развалу Комитета… мощнейшей организации, которую боялся весь мир.

– А как ты говоришь, называется книга?

– «Из жизни начальника разведки». Леонид Шебаршин.

– Дашь почитать?

– Дам.

– ГКЧП. Я встретил ГКЧП в Чехословакии, – задумчиво сказала Иголка. На него сейчас нахлынули воспоминания. – Наша дивизия дислоцировалась в Праге. До нас долетали обрывки информации. Никто тогда ничего толком не понимал. Единственно, помню, командир поднял всю дивизию по тревоге. Семьдесят часов мы провели в жутком напряжении. А потом всё рухнуло!

– Армии нужно было решительнее себя проявить в момент августовского путча, – грохнув по столу кулаком, сурово глядя на друга, сказал Немоляев. – Нужно было брать на себя инициативу…по спасению Отечества.