Волчья звезда

- Если ситуация будет благоприятной, эмбрионы инициируют. А эти тридцать станут патриархами. Учителями. Возможно, нам впервые удастся создать действительно жизнеспособное общество.

- Ага! - сказал президент. - Рихман!

- Вы не слишком-то увлеклись этой идеей.

- В общем, да, - согласился президент.

- И все-таки поддержали меня. Президент вздохнул.

- - Насколько я понял, ваши люди - добровольцы.

- Да, - согласился Ковальчик, - все до единого.

- Что ж… надеюсь, это сработает. Другого выхода все равно нет, верно? Куда вы отправляете первый корабль?

- Сириус.

- Интересно, - сказал президент вежливо, - почему Сириус?

- Двойная звезда. По теории Дюваля жизнь зародилась в приливно-отливной зоне. А солнце-спутник может оказывать на планеты примерно то же воздействие, что и крупные планетные спутники. При условии стабильных планетных орбит, разумеется. Но “Энтерпрайз” привез данные, снимки из глубокого космоса, спектральные анализы… Похоже, на одной из планет системы Сириус отмечены спектральные линии водорода и кислорода… А это значит…

- Жизнь?

- Возможно. Ответ, как вы понимаете, мы получим нескоро. Возможно, не получим совсем. Во всяком случае, я уже не узнаю, увенчался ли эксперимент успехом. Даже при нынешних полетных скоростях и уровне развития медицины…

Президент молчал. Он смотрел в пол, и Ковальчик понял.

- Вы подписались на обработку в имморталии! - воскликнул он. Референт пошевелился у него за спиной.

- Ковальчик, - холодно произнес президент, - это не ваше дело.

- Прошу прощения, господин президент, - сказал Ковальчик, - просто… человек смертен… так положил Господь. Я понимаю, соблазн велик, но это только соблазн. И что случится с человеком, когда он обретет физическое бессмертие? Кто может это знать?

- Кто может знать, что случится с человеком, если он откажется от своей человеческой сущности? - спросил президент. - Пусть даже во имя великой цели?

- Он откажется от худшей своей половины, - сказал Ковальчик. - Он не будет знать страха, приступов беспричинной ярости, ненависти к ближнему только потому, что ближний этот - иной. Не такой, как ты. И общество своих соплеменников, запертых в тесноте звездного корабля, не сведет его с ума.

- Надеюсь, - рассеянно сказал президент. Он кашлянул, и референт тут же неслышно приблизился к Ковальчику.

“Обученный малый”, - подумал тот. Он сдвинул каблуки и резко, по-военному поклонился.

- Я могу продолжать? - спросил он.

- Да, - кивнул президент, - да. Разумеется.

*

- Я прослушал ваш дневник, - сказал Рихман. - Во всяком случае, ту часть, которую смог прослушать.

- Что ж, - ответил Ковальчик. - Хорошо.

- Я прошу прощения.

- Мне не нужны извинения. Мне нужны ваши соображения.

- Они должны были свернуть программу.

- Они и свернули.

- А теперь - возобновили.

- Да, теперь - возобновили. Они никогда не закроют программу. Это естественно. Я не говорю о соображениях политических, экономических, об игре интересов. Человечеству, как любому биологическому виду, присуща тяга к расширению ареала. Мы называем ее духом поиска, стремлением к познанию, все такое… Но это всего лишь биология. Я говорил вчера с президентом. Он дал добро. Полный карт-бланш. Так что дело за вами, Рихман.

- Хорошо, - согласился Рихман. - Хорошо. Я попробую.

- Я сделал упор, скажем так, на культуроцент-ричность, - сказал Рихман. На вечные ценности.

- Ясно, - ответил Ковальчик.

Здесь, в стенах Института Мозга, среди приборов и деловитых людей в бледно-зеленых халатах, он казался на своем месте. Он везде казался на своем месте.

- Я все же рассчитываю на долгосрочную программу. На колонизацию. Мы снабдим их очень хорошим архивом - литература, живопись, музыка, исторические справочники. Все это займет не так уж много места.

- Верно. Тем более, что им, возможно, придется обучать подрастающее поколение.

Ковальчик посмотрел на человека, сидящего в глубоком кресле. Лицо у него было скрыто под глубоким шлемом. Он сидел неподвижно, положив на колени раскрытые ладони.

- Как они это восприняли?

- По-моему, хорошо, - ответил Рихман. - Если судить по тестам, во всяком случае. Толерантность возросла на порядок.

- Но они смогут делать свое дело?

- О, да. Это не повлияет на уровень интеллекта.

- А если они встретят агрессивные формы жизни? Что тогда? Они смогут противостоять им?

- Они скорей ксенофилы, чем ксенофобы, - сказал Рихман. - Но все же… Полагаю, да. Не думаю, что их миролюбие будет простираться столь далеко.

- Мы все-таки постарались максимально обеспечить их безопасность, заметил Ковальчик, - агрегаты защитного поля… Дорогая штука и на земле почти бесполезная, но там пригодится. Потом, синтезаторы…

- Аппараты молекулярного синтеза?

- Да. Умеют почти все, кроме превращения одних элементов в другие. Так что по крайней мере на первое время биологические потребности мы им обеспечим.

- А за остальное отвечаю я…

- Да. За остальное отвечаете вы.

Человек в кресле пошевелился. Рихман взглянул на бегущие по экрану энцефалографа волны и вновь повернулся к Ковальчику.

- Все идет по плану, -сказал он.