Волчий берег (СИ)

– А тебе нравится тут жить? Работать у хозяйки? А? – Спрашивает сестру Гордей.

– Ну не то что бы, – она качает головой.

– Хочешь по миру путешествовать?

– Ага!

Глаза Малинки тут же горят, словно мы немедленно пускаемся в путешествие.

– Хватит о пустом! – Меня это всё неожиданно злит. Как будто у нас с Малинкой большой выбор был, куда идти. – От добра добра не ищут! Нам и тут хорошо.

Сестра вздыхает. Так и хочется сказать ей – чего ты уши развесила… уедут они, всё одно уедут рано или поздно! Только раздразнят словами своими да взглядами, вон как пристально смотрит… а сами…

– Жгучка, хозяйка наша! – Вдруг шипит Малинка, пригибаясь. – Вон идёт с Фадеем!

– Где?

Я тоже наклоняюсь, прячусь в траве. Высокие стебли с пушистыми кончиками щекочут нос.

И правда, хозяйка идёт. А нас в наших приметных цветочных платьях издалека видать. Хорошо хоть темнеть начало, но если они в сторону берега завернут, всё, точно застанут – мы сидим недалеко от тропинки.

И самое удивительное – почему я раньше об этом не подумала? Взяли и отправились на праздник с постояльцами, которых Глаша с утра грязью поливала.

– Представляю, какой её удар хватит, если она нас увидит, – шепчет Малинка и хихикает.

– А что не так? – Спрашивает Гордей, переводя удивлённый взгляд с меня на сестру и обратно.

– Как что? Увидит, что мы с вами гулять пошли и выгонит! – Шепчет Малинка. – У неё это просто.

Тут Ярый проснулся, сел, хмуро смотря на нас.

– Чего вы тут шепчетесь?

То есть пока мы нормально говорили, не понижая голоса, ему не мешали, а как зашептались, так он сразу почувствовал?

Малинка тем временем мне на колени почти улеглась, я сверху, прячась в траве, а Гордей так и сидел рядом, с умилением за нами наблюдая.

– Чего смеёшься? – Обиделась я.

– Ничего я не смеюсь.

– А я смеюсь. – Ярый встал и подошёл ближе, сел с другой стороны. – Как будто подростка на свидание позвал, а она мамки боится, чуть что по кустам прячется.

– У нас не свидание! – Сообщила я. Сердце предательски колотилось.

Глаша с Фадеем подошли ещё ближе. Сейчас обернутся – и всё! Пиши, пропало!

– Ладно уж, сделаю одолжение… кое-кому, кто будет должен. – Ярый вдруг подскакивает и идёт в сторону хозяев, заходит чуть сбоку и окликает их. Те, понятное дело, оборачиваются, и начинается разговор. Понемногу они все вместе уходят к палаткам, где Ярому указывают и туда, и сюда, отвечают на вопросы, которых у него, похоже, немеряно.

– Фух. – Малинка садится ровно. – Пронесло.

– Вот ещё – должен! – Фыркаю я. Размечтался, чтобы мы ему должны были!

Только тогда мне и стало не по себе. Неловко как-то. Прятались, будто натворили чего. Или будто бы мы стыдимся тех, с кем пришли. Если бы мне было легко объяснить, что я имею в виду, я бы даже извинилась, но кажется, я не смогу объяснить. Только смотрю на Гордея с раскаянием и пожимаю плечами.

– Пошли бы к знакомому деда Шиха жить, он бы вас не ругал за такое. И от места бы точно не отказал. – Говорит Гордей.

– Скажешь тоже! А если бы пили да гуляли бы с утра до вечера, ему в подоле каждый год приплод носили, тоже бы не отказал?

– Хм. Но вы бы не стали?

Видно, что он с трудом сдерживал смех.

К счастью, вовремя пришёл Всеволод с коробом свежих ягод. Мы с Малинкой не отказались, ягода была большая и сладкая, голубоватая, из болот. Иногда отсыпали в протянутые ладони Гордея и Всеволода, но чаще сами ели. Не успели оглянуться, как короб пустой стал.

Вскоре подошёл Ярый, завалился снова в траву.

– Там танцы начались, – лениво сказал он, закидывая руки за голову, и уставился в небо, на котором уже зажглись звёзды.

– Пойдём танцевать? – Тут же спросил Гордей, ненароком опершись на руку ближе ко мне, задевая меня плечом. И от него чем-то таким приятным запахло, что нос так и зашевелился сам собой. Пришлось быстро опускать голову, а то заметят, Малинка смеяться начнёт, остальные удивятся.

Представлять на лицах наших спутников удивление вперемешку с отвращением почти физически больно. Он же смотрит на меня, будто я красавица, а если вдруг начнёт, как на уродину?

– Мы тоже пойдём танцевать? – Малинка резво обернулась к Всеволоду. – Да? Пойдём?

Тот почему-то нервно глянул на Гордея и сглотнул. Как будто от него позволения ждал. Потом тяжело вздохнул, отводя глаза, сделал вид, что думает. Но кажется, танцевать ему хочется так же, как Ярому, лицо у которого, что каменная стена.

– Жгучка! – Гордей тем временем наклонился ко мне и прошептал над ухом. – Пойдём танцевать. Не бойся. Я тебя так закружу, что словно птица полетишь, увидишь!

Вот уж кто полон решимости!

Танцевать хотелось, конечно. Мы ещё с мамой ходили, маленькими вокруг костров танцевать, с тех пор танцы для меня значат счастье.

Давно это было.

Взрослые, правда, совсем другие танцы танцуют, но надо попробовать. Почему-то я уверена, и мне и Малинке они понравятся.

Нужна всего малость – протянуть руку и позволить ему себя поднять на ноги, довести до места и обнять. И если всё это время смотреть в его глаза, которые говорят так много… только я отчего-то не слышу, наверное, всё получится?

– Смотри-ка!