Волчий билет

– Хорошо, – промямлил он, вышел в коридор, разглядывая несерьезное послание. Он подобных бумажек с молодости в руках не держал.

В большом кабинете стояло три стола. Молодой, но сильно лысеющий капитан громко спросил:

– Полковник Мусин?

– Я.

– Садитесь, – капитан указал на обшарпанный стул. И Мусин сел, как-то неуверенно, словно опасаясь, что стул под ним сейчас обвалится.

– Значит, так, Виктор Иванович. – Капитан открыл лежавшую перед ним тоненькую желтую папочку в картонной обложке. – Среднее образование, училище, отличником не были, два года начальником паспортного стола в отделении… Высшая школа. А как это вы, извините, после двух лет службы, да еще в паспортном столе, и сразу в Высшую школу?

Капитан повернул папку, прочитал косо наложенную резолюцию, состроил гримасу, сказал:

– Ну, им виднее… В школе тоже не блистали, досрочно получили звание майора, направлены в кадры министерства. Инспекция по личному составу. Дальше ясно. – Капитан папку закрыл. – Значит, на практической работе не служили.

– А я не выбирал, капитан, служба. Куда партия направит…

– Не надо, полковник, наверняка работу в розыске предлагали. Ну, то дело ваше. Рассказывать вам, что согласно приказу министра мы сокращаем чиновничий аппарат, не буду. До выслуги вам осталось… всего ничего, потому заслуженный отдых мы вам не предлагаем. Сдавайте дела, идите домой, временно находитесь в распоряжении Управления кадров. Будет вакансия – пригласим. Предупреждаю, на Москву не рассчитывайте. Сейчас не то время.

В кабинет вошел лощеный полковник, а вышел лысеющий офицер, даже китель на нем сидел уже иначе. О таких говорят «б/у», что значит бывший в употреблении.

Он направился к вестибюлю, хотя следовало идти в кабинет. Из-за дальнего угла коридора вышел высокий штатский и, звонко ступая по паркету, двинулся навстречу. Только шагов с пятнадцати Мусин узнал Гурова, который шел быстро, явно спешил.

– Привет! – сказал Гуров, проходя мимо, и остановился. – Виктор Иванович? Не узнал. А чего ты на этом этаже делаешь? Или дивчину в машбюро завел?

– Гуляю, – растерянно ответил Мусин, почувствовал, что лицо у него вспыхнуло, налилось кровью. Он, не отдавая себе отчета, сказал: – Еще не все кончилось.

Гуров взял полковника за рукав и добродушно спросил:

– Что кончилось? Не понимаю.

– Поймешь. – Мусин отдернул руку, и они пошли в разные стороны.

* * *

Вера и Тихон вошли в вестибюль банка; людей было мало, они оказались словно на сцене. Охранник взглянул вопросительно, и Вера чересчур громко спросила:

– А где тут выдают деньги?

– Туда, пожалуйста, – охранник указал на ряд окошек, у которых никого не было.

– Валюту получить можно? – спросила Вера у девушки, которая тщательно полировала ногти.

– У вас счет в нашем банке? – спросила кассирша, слюнявя ноготь.

– Естественно!

– Шестое окно, пожалуйста.

– Много не бери. Тысяч двадцать, – сказал Тихон.

– Разберусь.

Вера протянула паспорт, девушка взяла и мило улыбнулась.

– Деньги в России, это похвально. Вы у нас впервые. Счет срочный или обыкновенный?

– Обыкновенный. – Верочка положила на стойку очень дорогую кожаную сумочку, это кассир мгновенно отметила и мило сказала:

– Нет, получать валюту вы будете в другом окошке, – и махнула ручкой в глубину зала.

Она открыла паспорт Веры и быстро застучала по клавишам, взглянула на экран, улыбнулась и сказала:

– Простите, сбой, – и снова застучала по клавишам, секунду смотрела на экран и спросила: – Вера Кузьминична, вы не ошиблись, перевод сделан именно в наш банк?

– Не ошиблась. – Вера почувствовала озноб, облокотилась на руку Тихона.

– Дорогая, значит, задержка. Спасибо, мы зайдем завтра, – сказал Тихон и повел Веру к дверям.

Соседка девушки, которая работала с Верой, тихо сказала:

– Они больше не придут.

– Это почему?

– Я сказала, что больше не придут.

* * *

Планы были грандиозные, а обвалились, словно карточный домик. Никаких миллионов. Срочно забрать «зелень», полученную случайно от чучмеков, и бежать.

Тихон вошел в свою квартиру, услышал из комнаты матери пьяные крики, плотно закрыл за собой дверь. Открыл платяной шкаф, отодвинул центральную стенку и достал из нехитрого тайника целлофановую пачку, перетянутую резинкой, развернул пакет, вынул из него десять упаковок по десять тысяч долларов. Это были деньги, которые Тихон получил в свое время от чеченов за их неудачный наезд на пьянчужку. Затем он вынул из кармана пачку потоньше, несколько купюр положил в карман, остальные вновь сунул в пакет, перетянул резинкой.

– Не миллионы, но деньги. – Он прикинул вес пачки на руке, улыбнулся.

В комнате матери раздался шум; похоже, кого-то сильно толкнули, и он ударился об стенку.

Из-за шума Тихон не услышал, как дверь открылась, и один из костоломов бизнесмена Касаткина возник в проеме. Больше самодеятельный Сатана ничего не видел.

Заточка вошла в горло легко, мягко, словно не в тело, а в масло. Тихон еще не успел упасть, как убийца выхватил у него из руки пакет с деньгами и вышел из комнаты.