Волчий билет

– Что ты пристал со своим Саидом? Не знал бы тебя, подумал, что твоя фамилия Хачатурян, – пошутил Фил.

      И все засмеялись.

      Но смешного было мало, подумал я. Большие деньги, очень большие, последствий не миновать. А, еще, удивительно, как так? Хохол, даже мертвый, может приносить деньги.

– Ладно, не обижайся, – Фил примирительно похлопал меня по плечу, предложил тост, – Пацаны, давайте выпьем за Игореху, – подумал и добавил, – Младшего, – видимо, чтобы не перепутали.

      Потом, когда все выпили, он достал из кармана ключи от Крузера, положил передо мной, сказал, – Забирай, он твой, Хохловский, ты заслужил.

      Я обомлел от неожиданности. Эту машину обнаружили на окраине города, у реки, в любимом месте отдыха горожан, в выходные или просто в хорошую погоду выезжали позагорать, пожарить шашлыки да искупаться. Она была изрешечена пулями, со следами крови. Позже, экспертиза показала, что группа крови одна и сходится с группой Хохла из медицинской карты.

      Видя мое замешательство, Фил добавил, – Да ты не переживай, отремонтировали как надо, салон перетянули, как новый. Родители отказались, да я им и так неплохо помогаю. А ты заслужил, без сомнений. Все пацаны за.

      Все одобрительно загудели.

      Блин, родители. Как я мог забыть, я же еще не был у них! Совсем крыша поехала от этой мести. Сердечные люди, тетя Зина и дядя Вова. Игорь часто заезжал к ним на обед, и меня брал, естественно. Мама замечательно готовила, как и все мамы для своих детей, но блины у нее получались просто отменные. Я люблю просто очень блины, но как у нее попробовал, сразу понял, что в жизни таких вкусных не ел. Ничего старался потом у них в гостях не кушать, блины ждал, съедал потом целую гору. Она, заметив это, как мы приезжали, всегда готовила для нас и при нас свежие блины. И так быстро, удивительно, мы в два здоровых рта не успевали за ней все съедать, пока она пекла.

      А отец, дядя Вова, жилистый такой мужик, когда я был у них первый раз, был немного выпивший, это было для него обычным делом, но только по выходным. Первым делом, смерив меня взглядом, показал пальцем на ковер, ложись, мол, бороться на руках. Я, килограмм на десяток тяжелее и лет на тридцать моложе, скептически отнесся к этому противостоянию. Но, не тут-то было, он уложил меня и правой, и левой, сколько бы я не пытался. Короче, сразу показал, кто в доме хозяин.

      Был еще у Игоря старший брат, но я даже не видел его ни разу. Слышал про него только, что он долго кололся, потом лечился, потом опять кололся, потом опять…. Короче, иногда только мы подъезжали к его дому, Хохол ходил один и быстро возвращался, деньги заносил, наверно.

      И вот теперь, после смерти Игоря, я должен к ним заехать, обязан просто. И что им сказать? Мне очень жаль? Сочувствую? Примите мои соболезнования? Он был хорошим человеком? Бред. Нет таких слов сочувствия, которые бы выразили мою скорбь. Да что мою, их скорбь. А ехать надо. А Настя, еще же Настя…

– Фил, а как Настя?

– Плохо, как. Ты знал, что она беременна?

– Нет, – опешил я.

– Четвертый месяц, кажется. Я пытался с ней поговорить, но она видеть никого не хочет. У предков Хохла тусуется постоянно, я как заеду, к себе убегает сразу. Тяжело ей, понятное дело, а чем помочь? Хохла не вернуть. Давай помянем.

      Помянули. Очередной раз. Только сейчас я заметил, что кого-то не хватает.

– А где Земы?

      Земами называли двух друзей, борцов, только они вольниками были, в отличии от большинства дзюдоистов. Они были из одной какой-то глухой деревни, и были не разлей вода, всегда вместе двигались. А внешне абсолютно разными. Один высокий и долговязый, а второй маленький и очень плотный, квадратный, я бы сказал – куб, если бы не конечности. Даже не знаю, как их зовут, потому что они друг друга всегда называли Земами. И так пошло, что все их стали так называть, а, чтобы отличать их, стали квадратного называть Сема, а длинного Зема.

– Крепят их мусора, до сих пор, – ответил Фил, – У меня алиби железное, сразу отпустили. Нам повезло, у Захара день рождения был, мы в Праге отмечали, народу много было. Земы тоже были, но они отъезжали куда-то, не помню, может, на часик. Кто-то показания дал, официантки поди, вот на них мусора и гонят. Да отпустят, скоро трое суток истекут, не нароют ничего и нагонят. Тебя то тоже, небось, сильно помурыжили?

– Да нет, но, если бы Семеныч не помог, пресанули бы по полной.

– Семеныч человек, в ответ кивнул он, – Давай выпьем, а потом в Торнадо двинем.

      Фил сказал пацанам вернуть молодых, которых выгнал, чтобы за руль сели, позвонил Павловскому администратору в Торнадо, чтобы приготовили столы в ВИП-зоне. Потом, как выпили, махнул головой мне, – Пойдем, поговорим, – и направился в свой кабинет. Как зашли, он закрыл дверь на замок, залез на стул ногами, отодвинул один квадрат в подвесном потолке и достал оттуда маленький пакетик с белым порошком. Затем достал небольшое зеркало у шкафа, насыпал туда немного и стал растирать карточкой. Я уже видел такую картину, здесь же. Но тогда еще были Земы и Хохол. Хохол не стал тогда нюхать, и мне сказал: – Не вздумай.