Волчий билет

Как только Павлов поздоровался с нами, Фил повел его во главу стола, на места, оставленные рядом с собой. Хорошо обученная манерам жена его лишь кивнула нам, здороваясь и последовала вслед за ними, грациозной, тоже выученной походкой. Лера же, внимательно изучив ее взглядом, решила остаться рядом с Катей.

– Мне там скучно, – услышал я, как она сказала Кате и даже махнула ручкой в ту сторону. Через некоторое время она все-таки вернулась на свое место к имениннику.

Народ все прибывал, внизу в клубе яблоку негде было упасть, особенно у стойки бара, бармены не успевали обслужить всех желающих. Первый ряд у стойки настолько плотно сидел и стоял, что другим приходилось делать заказ через их головы, привлекая внимание барменов махая деньгами. Только затем первый ряд чуть раздвигался, давая барменам подать второму их бокалы, чтобы их не облили случайно. Только у нас было свободно и комфортно, крайние столы от буквы П были еще свободны, несмотря на то, что было нас человек сорок, не меньше. Два охранника клуба, стоявшие внизу у лестницы, не давали подняться многим удивленным гостям, несмотря на их карточки ВИП-клиентов. Девушки наши танцевали прямо здесь, у столов или перил, глядя сверху вниз на остальных танцующих, некоторые прямо с бокалами в руках, чувствуя свое превосходство перед ними.

Хорошо, что у Зем хватило ума не приехать, но странно, что Жженый не приехал, подметил я, уже наутро, хоть и старался не думать о нем. Может, выпил слишком много за день или они вместе балдеют где-нибудь, на той же Поляне, например.

Саид рассказал мне и Кате, между танцами, что родители его в Чечне усиленно ищут ему невесту, что периодически ему приходится ездить к ним на смотрины, отвергать очередную «очень примерную нецелованную девушку из очень приличной семьи». О русской жене не может быть и речи, потому как все они «беспутные и невоспитанные, без роду и племени, после кучи абортов не способные рожать здоровых детей». Так что придется ему скоро поехать, смириться и жениться на первой попавшейся очередной кандидатуре родителей, потому как он «бессовестный хочет загнать в могилу своих бедных стариков, не увидевших даже своих внуков перед смертью». Это, несмотря на то, что дом их и так полон внуков от его братьев и сестер, живущих на родине.

– Пойду-ка я посижу внизу, посмотрю поближе, вдруг найдется хоть одна чеченка из приличной семьи, – с такими словами покинул он нас с Катей, попрощавшись, на всякий случай, после чего мне не так трудно стало уговорить ее поехать уже домой спать. Ушли мы как всегда, по-английски.

43. День С

Наутро я проснулся от пикающего пейджера. Катя лежала голая вплотную ко мне, накинув на меня руку и ногу и разметав еще пахнувшие духами волосы по всем подушкам и моей голове. Покрутив головой и не найдя пейджера зоне в видимости, понял, что надо вылезать из этого теплого гнездышка, но очень не хотелось – и самому, и беспокоить ее. Пусть весь мир подождет, закрыл я глаза.

Весь мир через пейджер снова выудил меня из неги через неопределенное количество времени. «Может, что-то случилось», – зря подумал я, так как после этого уже не мог спокойно лежать, как бы хорошо ни было. Пришлось аккуратно, стараясь не разбудить, вылезать из прекрасного теплого мира в холодный и суровый.

«Нужно срочно поговорить. Ухи, – так подтвердились мои опасения. – Но не на Поляне, давай на берегу. Ухи», – было второе сообщение. Сердце мое упало, так, кажется, говорят в таких случаях? На берегу – это значит в месте, где убили Хохла. Как символично. Меня, возможно, ждет там то же самое. Нельзя ехать, ведь неизвестно, до чего они могли там напиться и нанюхаться втроем за ночь. И не одному, ни в коем случае.

Присев на стул в одних трусах и крутя пейджер в правой руке, я сидел и смотрел на Катю. Длинная, стройная нога до середины бедра выглядывала из-под одеяла, смуглая кожа особенно выделяла ее на фоне белого белья. Дальше поверх одеяла лежала изящная рука с открытым плечом, с красивой ямочкой под ключицей. Жаль, что лицо почти полностью было закрыто копной черных густых, растрепавшихся волос.

– Что ты на меня смотришь? – к счастью, открыла она лицо, сдвинув рукой волосы, с одним хитрым открытым глазом и загадочной улыбкой.

– Любуюсь, думаю.

– О чем думаешь?

Опять предательски пикнул пейджер: «Приезжай один, это очень важно. Буду ждать пока не приедешь. Ухи».

– Думаю, что люблю тебя, – нагнувшись, поцеловал ее, возможно, в последний раз. – Мне надо съездить в одно место, вот ключи, если что, – положил ключи на столик, быстро оделся и вышел. Кажется, Катя что-то спрашивала или пыталась остановить меня, пока я собирался, но я слышал ее и не слышал.