Волчий час (СИ)

Как выяснилось, Витя не забыл обещания, данного мне: попытался провести воспитательную беседу… Ну а в процессе, видимо, взыграла гордость его подчинённых. Они расстроились, обиделись, не согласились с наказанием — и получили немалую поддержку. К ним примкнуло ещё три с половиной десятка единомышленников…

И ладно бы они просто возмущались! Эти засранцы сумели захватить в заложники человек тридцать, вместе с их капсулами, и теперь сидели в осаде.

Почему в осаде? Потому что Дунай, Сочинец, Пустырник, Пресня, Витя и Тихон теперь решали возникшую проблему военным путём. Ну, то есть собрали карательную группу и жгли боеприпас, активно стреляя по бунтовщикам с целью подавить мятеж и всех жестоко покарать.

Естественно, на полноценный штурм никто всерьёз не рассчитывал. И дело даже не в заложниках — дело в капсулах. Бунтовщики под все капсулы заложили пороховые заряды, которые обещали подорвать, если их не выпустят из лагеря. А ещё требовали гарантий безопасности для своих капсул.

Тупиковая ситуация, созданная парой тупиц и четырьмя десятками долбодятлов… И я сейчас не только про тех, кто этих двоих поддержал! Я ещё и про наших «отцов-командиров», не попытавшихся решить дело переговорами.

А теперь решай не решай, но ничего не изменится. Восставшие бойцы не поверят нам, а мы не очень-то верим им. В итоге, у нас фактически выбыла из состава почти сотня рыл, а переезды благополучно отменились. Потому что бросать три десятка заложников вместе с восставшими… Ну, в общем, это как-то не очень хорошо.

— Натурально, подстава, короче! — закончил экскурс Мелкий. — А ещё среди заложников Кэт.

Вы когда-нибудь слышали, как хрустит зубная эмаль? О-о-очень противный звук, доложу я вам! А если к этому присовокупить помутнение зрения и кровавую пелену перед глазами… И вовсе картина становится неприглядной.

А всё это от бессилия. Потому что хочется пойти и всех убить. Но если пойду — скорее всего, стану ещё одним заложником. Всё-таки у Вити опытные и крепкие ребята собрались. Серьёзная сила. А ведь думал я, что надо свою группу отдельно сажать! Думал, но не настоял на расстановке капсул!

И вот, пожалуйста…

— Кто ещё из наших там? — хрипло спросил я.

— Ещё наша дура-Сандра и Линза. Тоже в заложниках, — ответил Мелкий.

— Прелестно… — я постарался успокоиться и включить голову.

Голова включаться отказывалась. В ней настойчиво и агрессивно долбились об черепную коробку мысли:

«Убить!»

«Убиться!»

«Обменять!»

«Нажраться!»

«Убить!».

И вот так по кругу, не останавливаясь. Надо, похоже, что-то делать с контролем гнева… Хотя в глубине души я прекрасно понимал: одним контролем гнева тут не обойтись. Просто надо кого-то убить. И лучше, чтобы это был один из виновных. Тогда станет полегче.

А ещё в голове гулял один-единственный вопрос: как?! Как можно было за пятнадцать часов докатиться до такого?!

Меня не было в лагере меньше суток. Что там Витя придумал за наказание для двух идиотов, что они настолько расстроились?

— Вано, может быть, тебе «лечилку» вколоть? Что-то показатели сердцебиения, дыхания и общий гормональный фон у тебя странный… — подал голос СИПИН.

— Тебе ещё хватает времени всё это отслеживать? — удивился я.

— По выбранным людям — да, отслеживаю. А что у тебя случилось? Могу я чем-то помочь?

— Сомневаюсь, но… — я кратко мысленно изложил ситуацию. — Такие вот дела.

— Плохие дела, — согласился СИПИН. — Мы не можем вмешаться в ваши отношения с восставшими. Но… Знаешь, я обсужу вопрос. Что-то мы сделать можем, наверно, в качестве исключения.

— Обсуди… — хмуро согласился я, а потом вслух добавил: — Лишним не будет.

— Чо? — уставился на меня Мелкий.

— У восставших капсулы тоже там стоят? — спросил я.

— Они их переместили все туда. И заложников в них заперли. Типа, теперь, лагерь в лагере появился… — ответил он с кислым лицом. — Чё, пойдёшь ругаться?

— А смысл? — спокойно спросил я, всё-таки сумев взять себя в руки.

Вот только на решение проблемы настроиться не получалось… По всему выходило, что решения просто нет. Я ничего не мог сделать, если спасовали даже Сочинец, Дунай и Пустырник. Было бы хорошо, если бы вернулся Пилигрим: вот он, возможно, что-нибудь и придумал бы. Но его и след простыл. Как ушёл на разведку, так никаких вестей от него.

Семьдесят капсул бунтовщиков и заложников стояли особняком. И занимали немаленькую такую площадь на вершине гигантского холма, где расположился наш новый лагерь. Это огромное образование, которое холм, и раньше попадалось нам на глаза… Но мы его обычно предпочитали обходить стороной, чтобы не лезть понапрасну вверх. Кто же знал, что однажды мы будем воевать с СИПИНами, и этот большущий холм нам пригодится?