Волчий договор (ЛП)

– На самом деле, не что... а кого. Девушку. – Он закрыл глаза, морщась от воспоминаний. – Дом сгорел дотла, груды пепла повсюду – большие гор, которые мы когда-либо видели. Это случилось через несколько дней после пожара: я и мои парни занимались очисткой, когда мы увидели её... Девушку, погребённую под пеплом. Голую, всю в крови и пыли. Мы думали, что она мертва.

– Но? – спросила Блисс, надежда застучала в её груди. Это было что-то – начало, наконец-то ключ.

Он покачал головой.

– Да. Она дышала.

– Кто она?

– Не знаю. Мы повезли её в больницу... и самое странное... они сказали, она была совершенно невредима. Никаких признаков телесных повреждений, ни одного синяка, ни одного разреза, ни одного ожога. Только покрыта пеплом. Пепел и кровь. – Он затянулся из своей трубки. Он подтянул штаны, положил трубку в пепельницу, встал и вышел из комнаты.

Когда он вернулся через несколько минут, он держал в руках записную книжку. Она была покрыта сажей.

– Мы также нашли это. – Он передал записную книжку Блисс. – Возьмёшь её? Мне она не нужна. – Казалось, он был рад отделаться от этой ноши.

– Что с ней случилось? С девушкой, которою вы нашли? – Девушкой, покрытой пеплом и кровью.

– Больница для душевнобольных.

– У вас есть адрес? – Спросила Джейн, готовя свою ручку.

Он кивнул.

– Я могу достать его.

Вот оно, подумала Блисс, её волнение выросло, когда она сунула журнал в сумку. Блисс знала, если она найдёт девушку – найдёт и Гончих.

Глава девятая

Психиатрическая клиника Святого Бернадетта прилагала немало усилий, чтобы выглядеть не как дом для душевнобольных, она дистанцировалась от привычных для таких мест предрассудков: кошмарная психбольница, в которой запертые в клетках сумасшедшие оставлены гнить в грязи их собственных нечистот. Это было небольшое четырёхэтажное здание, расположенное на холме в спальном районе Кливленда. На окнах не было решёток, у ворот не стояло вооружённых охранников, а медсестёр не называли «Сестра Рэтчед». Холл выглядел мирным и уютным, декорированный в спокойные пастельные тона. Пациентам разрешалось носить их собственную одежду, никто не ходил в больничных халатах и тапочках.

Больница для душевнобольных выглядела достаточно безобидно, но, несмотря на это, когда Блисс приехала, она не могла не содрогнуться. В прошлой жизни она была отправлена в место, похожее на это, и она до сих пор помнит тот ужас: наручники и тесты, ведра холодной воды, вылитые ей на голову во время её бреда. Клиника была больше похожа на общежитие колледжа, чем на тюрьму, но Блисс могла поспорить, что окна в Кейс Вестерн не были построены из двух дюймов небьющегося акрила которого, вы не могли бы разрушить кувалдой.

Ей пришлось оставить Джейн в их мотеле. На мгновение она поинтересовалась: поступила ли она правильно. Джейн хотела приехать, но она слишком устала, чтобы протестовать, когда Блисс настояла, чтобы она осталась. Но Блисс хотела поговорить с девушкой наедине. Это была её задача, в конце концов, её бремя, чтобы найти Гончих.

– Подпишите здесь, – сказал молодой парень в приёмной, давая ей несколько бумаг.

Блисс написала что-то на странице.

– Что это?

– Отказ от претензий. Это значит, вы не можете подать в суд на клинику, если что-то случится с вами, увидев её. Или когда вы видите её.

У него был плоский носовой акцент, меньше чем на Среднем Западе, чем на южных Аппалачах, реальный протяжный звук. Блисс всегда думала об Огайо как о Среднем Западе, типа Канзаса или Небраски. Но когда они переехали в другой штат, она обнаружила, что это был настоящий пэчворк, мешанина из больших городов и умирающих меньших городов, богатые пригороды, которые конкурировали с Уэстчестерскими районами и красивой сельской местностью, усеянной конными хозяйствами и пышными зелёными лесами.

– Я не понимаю. Что произойдёт?

Управляющий пожал плечами.

– Не должен говорить, но видите, сидящую там даму?

Блисс кивнула. У окна сидела улыбающаяся женщина средних лет, и говорила тихо сама с собой. Потом её лицо начинало дёргаться в судорогах.

– Хорошо, Тельма работала здесь. Теперь она пациентка. Вы знаете, она была медсестрой вашей пациентки. Провела неделю с ней и сошла с ума. А тут ещё уборщики...

Он замолчал, не закончив фразы. Он только покачал головой, и рукой показал Блисс вход для посетителей.

– Что вам нужно от неё? Вы журналист? Может, член семьи?

Блисс покачала головой.

– Ни то, ни другое.

– Правоохранительные органы?

Она снова покачала головой. Управляющий, наконец, перестал спрашивать, и они прибыли в комнату девушки. Блисс сразу почувствовала, что-то странное в воздухе. Вокруг было ощущение смерти, мрачная темнота сразу за дверью. Она не была испуганной, только любопытной. Она жила с духом Люцифера, так что она знала, что такое ощущение зла. Это было не то же самое. Это не было изумрудно-острое чувство ненависти и злобы, это было чувство страха и лени, гнили и разорения, нищеты и боли.

Рядом с дверью находился небольшой плакат с надписью ПАЦИЕНТ: ПЯТНАДЦАТЬ.