Волчий камень

«Только сумасшедших мне не хватало, – подумал Гюнтер. – Надо было позвать старпома, такие ответы, скорее, по его части».

– Посмотри на меня. – Гюнтер заметил, как задергались зрачки Лоренца. – Повтори, к чему ты прикоснулся?

В глазах Бруно появились признаки мысли. Будто очнувшись, он осматривался вокруг. Уперевшись руками в койку, попытался встать, отчего все шарахнулись, стараясь увеличить дистанцию. Командир махнул рукой, давая понять, что он может сидеть.

– Там был огромный круглый камень, – Бруно морщил лоб, пытаясь вспомнить, – плоский и круглый, он был теплый…

– Где там?

– Там… на дне. – Зрачки Лоренца сузились и приобрели естественный размер, лицо смягчилось, будто оттаяло.

– Ты опускался на дно?

Командир в недоумении посмотрел на механика:

– Эрвин, такое возможно?

– Почти тридцать метров. – Главмех с сомнением покачал головой. – Сложно что-нибудь сказать. Я не пробовал.

– Док, что скажешь?

– Известен случай, когда экипаж покинул лежавшую на грунте лодку с глубины шестьдесят метров, и ничего, спаслись. – Доктор улыбнулся, обрадовавшись возможности блеснуть эрудицией.

Бруно смущенно улыбался, не понимая, почему ему уделяют столько внимания. Собственные светящиеся пальцы его ничуть не смущали. Он их будто и не замечал.

– Расскажи, как ты там оказался?

Гюнтер смотрел на изменения, происходившие в лице Лоренца. Жалкая улыбка растянула только левую щеку, зрачки под веками дергались, не желая сфокусироваться на лице командира.

– Я увидел это на дне, оно меня звало.

– Говори, док, вижу, что не терпится, – сказал Гюнтер, глядя на доктора, который тянул руку, как школьник, пытаясь что-то сказать.

– Теперь мне все ясно! Он побывал под таким давлением, что удивительно, как жив остался. Это явно отразилось на его сознании. Воздействие глубин на человека еще очень мало изучено. Я вспоминаю, как он корчился, когда всплыл, похоже на недавно открытую кессонную болезнь. Она влечет за собой целый набор неприятностей, в том числе и галлюцинации. Вы же видите, что он не в себе.

– И из-за этого у него светится рука? – Командир с иронией посмотрел на доктора.

– Он мог уколоться о ядовитый шип или иглу какого-нибудь существа на дне. – Доктор не собирался сдаваться.

Все еще сомневаясь, Гюнтер снова взглянул на руку:

– Сам-то смотрел? Уколы есть?

– Нет. – Доктор опустил глаза, ему было стыдно признаться, что он побоялся прикасаться к руке Лоренца даже в перчатках.

– Понятно… – произнес командир, выпрямившись. – Идемте в центральный пост, там поговорим.

Бруно, дождавшись, когда вновь окажется один, лег, свернувшись и поджав ноги. Дыхание стало ровным и замедленным. Глаза под закрытыми веками залились угольной чернотой. Его прервали, а он должен еще очень многое обдумать, заглянуть внутрь своей сущности. Бруно прислушался к себе. Сердце выдавало двадцать ударов в минуту, это много. Он должен добиться не более пяти-шести ударов. Мозг заработал в новом для него ритме, унося сознание прочь из тесной лодки в бескрайнюю бездну космоса. Нарастая, в голове набатом звенела главная мысль, на которую, как на стержень, наматывались вспышки разума.

«Совершенство…» – шепот заполнял все пространство. «Мутация в совершенство…» – от этого шепота волнами под кожей судорогами сводило мышцы. Он должен совершенствоваться, убивая в себе это слабое человеческое существо, которое все еще пытается заявить о себе, реагируя на других ему подобных.

Лоренц подумал о командире и тут же услышал его голос. От неожиданности Бруно вздрогнул и открыл глаза. В кубрике он был по-прежнему один.

– …говорите, что об этом думаете, – слова командира звучали четко и громко, будто он стоял рядом. Другие же звуки, наоборот, стихли и расстилались мягким фоном. Даже проникающий всюду грохот дизелей теперь казался легким шуршанием.

Бруно ничуть не удивился, что слышит командира через несколько отсеков и сквозь другие звуки, – он ведь идет к совершенству, и это лишь мелочь по сравнению с тем, что его ждет впереди. Накатила новая волна восторженного трепета.

– Мне важно знать, это заразно или нет?

Наступила тишина, кто-то отвечал командиру, но собеседника Бруно не слышал.

«Кто это может быть?» – подумал он. Затем представил образ доктора, и сразу же услышал молодой голос хирурга.

– …изолировать, я думаю, не помешает. Когда Лоренц выздоровеет – сказать трудно, буду наблюдать. Попробую несколько лечебных методов.

– Уж не руку ли ему попробуете отрезать? – Командир засмеялся. – Я знаю, все проблемы хирурги решают одним способом.

Ответ Бруно не услышал, очевидно, беседа закончилась. Он вновь погрузился в себя, растворяясь и вырываясь на свободу из собственной оболочки.