Волчий лог

— Ну, понимаете, — замямлила Светлана Юрьевна, — Брагино — совершенно обычная усадьба, в ней не жили никакие знаменитости, ну там, художники, или писатели. И экскурсии к вам неохотно едут, — мялась Лиштаева. — В общем, содержание музея было признано нерентабельным, — торопливо договорила она.

— Кем признано?

Нет, мне-то все было ясно, но хотелось послушать, что уважаемая Светлана Юрьевна скажет.

— Этот вопрос решался в самых верхах, — туманно ответила Лиштаева. — Так что подготовьте документы, рассчитайте сотрудников, составьте опись. Ну, не мне вас учить.

Это да. В делах Светлана Юрьевна не сильна.

— То есть, вы предлагаете мне выкинуть на улицу Хрусталеву, Исаеву, Василенко и Федотова и самой отправиться следом?

— Не надо повышать на меня голос, Инга Яновна, я, между прочим, до последнего отстаивала Брагино, — Лиштаева на секунду замолчала и недовольным тоном добавила: — Но от вас, конечно же, благодарности не дождешься.

Это да. Благодарить за собственное увольнение как-то глупо…

Начальница выдала еще пару указаний и отключилась, а я уставилась в окно.

Получается, у Егора ничего не вышло. Черт! Что же делать? И кто такой Брягинцев, если даже альфе с его связями не удалось отстоять родовое имение? Вряд ли Стас рядовой сотрудник конторы. Но тогда мы все еще в большей опасности, чем я думала? Или нет? Зачем ему Брагино? Неужели он собирается здесь жить?

Я подперла голову руками. И что мне теперь делать? Где искать работу? К Егору обращаться не хотелось, какая-никакая гордость у меня есть, не хватало еще Брагова своими проблемами грузить. Может, к Клейну в агрокомплекс податься? Все лучше, чем в город. Или Ваньке Сомову поклониться? Тот меня с радостью в свою фирму возьмет. Но ведь не просто так возьмет. Еще и постель по ночам греть придется. Он ко мне уже сколько раз подкатывал, предлагал дружбу и плодотворное сотрудничество. Угу, знаю я это сотрудничество, оно все сплошь в горизонтальной плоскости.

«Инга, ну хватит ломаться, — вспомнился мне вкрадчивый голос Ивана. — Неужели не надоело все одной тянуть? Я ведь не обижу, и тебя, и Никиту обеспечу всем, чем нужно, вы у меня в шоколаде жить будете, я на вас денег не пожалею. Знаешь, у меня их сколько? Любого с потрохами куплю». Мне тогда так тошно от его слов стало. Как будто я шлюха какая-то и ни на что другое не гожусь… А как же чувства? Если бы Сомов хотя бы слово о них сказал, а у него только глаза масляно блестели и руки по моему телу шарили, пытаясь под юбку залезть. Гадко… Как же мерзко и гадко у меня на душе в тот момент было. «Да что ты выделываешься? Чистенькую из себя строишь? А кто с пузом в поселок вернулся? Думаешь, ничего про тебя не знаем? — сообразив, что я не собираюсь «продаваться», зло бросил Ванька. — Ладно, я подожду, всегда терпеливым был. Но ты однажды сама ко мне придешь, и вот тогда у нас совсем другой разговор будет».

Я смотрела на медленно падающий снег и чувствовала, как в душу заползает отчаяние. Тишина кабинета давила на уши. Белое мельтешение за окном раздражало. Не выдержав, схватила сумку и куртку и рванула к машине.

До дома доехала быстро. «Калина» неслась, как ужаленная, и даже на поворотах ее не заносило. Я притормозила у калитки, бросила автомобиль у ворот и вошла во двор. Посмотрела на кирпичный фасад, коснулась рукой резного наличника. Его еще дедушка вырезал, когда они с бабой Машей молодыми были. На душе стало чуточку светлее, как всегда, когда родных вспоминала.

Распахнув дверь, ввалилась в сени, оббила сапоги… и застыла, услышав громкий Никиткин смех.

— Давай, мочи его! — захлебываясь, выкрикивал сын.

— Та-а-ак, сейчас, — вторил ему очень знакомый голос.

— Слева! — командовал Ник. — Быстрей! Е-е! Мы победили!

Я почувствовала, как душу захлестнуло страхом. А потом пришла ярость — острая, неконтролируемая, и я рванула в детскую.

— Ты что здесь делаешь? — остановившись на пороге, уставилась в наглые серые глаза.

Охотник сидел рядом с моим ребенком перед компьютером, в руках его был какой-то навороченный джойстик, а Никитка нетерпеливо подпрыгивал на соседнем стуле и тряс похожим — черным, подмигивающим разноцветными яркими кнопками и жужжащими колесиками. Ник у меня давно уже такой просил, каждый раз, как в городе бывали.

— А вот и мама пришла, — усмехнулся Стас, разглядывая меня пристально, почти в упор. — Разве рабочий день уже закончился?

— Мам, а мы в «Фортнайт» рубимся, — радостно сообщил мне сын. — Смотри, что мне Стас подарил!

Никитка поднял вверх свою новую игрушку. Черт, а ведь я собиралась ему на день рождения такую купить…

— Молодцы, — заставила себя улыбнуться и кивнула Брягинцеву: — Выйдем?

— Ма, но мы еще не доиграли! — возмутился Никитка.

Он выпустил из рук джойстик и вскочил на ноги.

— В следующий раз доиграем, — серьезно сказал ему Стас. — Нам с мамой поговорить нужно.

Он поднялся с табуретки и пошел к выходу.

— Обещаешь? — требовательно спросил Ник.

Господи, кто подменил моего ребенка?

— Да, — кивнул Стас и, ухватив меня за руку, приказал: — Идем.

У меня внутри все кипело. Охотник… В моем доме. Рядом с моим сыном.