Волчий лог

— Ты же за продуктами пошла? — Никитка едва заметно нахмурился, все пристальнее вглядываясь в глаза, и я снова пожалела, что мой ребенок растет таким наблюдательным.

— А, не дошла, — как можно беспечнее улыбнулась в ответ. — Кошелек забыла, пришлось вернуться.

Хорошо, что Ник в наушниках за компом сидел, не слышал нашу перебранку. И Брягинцева не видел. Иначе точно бы из дома выскочил, чтобы со Стасом поговорить. И чем он ему так понравился? Вокруг полно нормальных мужиков, тот же Егор, например, а мой сын выбрал себе в кумиры чужака-одиночку.

— Ты опять пойдешь?

Настороженное выражение никак не исчезало с Никиткиного лица.

— Да.

— Ма, а шоколадку тогда купишь? — попросил сын, и всю его «взрослость» как рукой сняло.

— Куплю, — улыбнулась в ответ.

Я схватила с вешалки сумку и двинула к выходу.

Проклятый Брягинцев. Мало у меня проблем, так еще и он навязался! «Вот ключи», — вспомнился сумрачный взгляд и внутри что-то заныло. И зачем я только согласилась на эту проклятую волчью ночь? Как теперь жить в таком раздрае? Как вижу Стаса, так мне его то убить, то поцеловать хочется, а волчица в какой-то безвольный кисель превращается, на все готова, только помани. Предательница.

Выскочив на улицу, огляделась и пошла к магазину. На дом альфы старалась не смотреть. Если Егор видел нашу безобразную сцену…

На душе стало горько. Вспомнилось, как я вернулась из города с огромным животом, как осуждающе косились на меня соседки, как сплетничали они за моей спиной, и какими глазами смотрел Чадов. Еще бы! Загуляла с кем-то на стороне, принесла в подоле, осталась одна… Раз уж волк не захотел серьезных отношений, значит, я никуда не годная волчица, как мне Петровна сказала.

«Плохое про тебя болтают, Инга, — вздыхала бабушкина подруга, наливая молоко. У меня тогда козы еще не было, приходилось соседке кланяться. — А ведь тебе здесь жить. Сказала бы, кто отец, может, все бы и отстали, а ты ж молчишь, что еще людям думать, коли ты сама не знаешь, от кого твой байстрюк?»

Мне тогда так обидно стало. Помню, крышкой бидон закрываю, а у самой руки трясутся и перед глазами все расплывается от слез. «Нагуляла…» Хотелось убежать, закрыться в доме и больше не выходить, не видеть косых, осуждающих взглядов, не слушать поучения и упреки, не знать, что про меня говорят.

Я тогда не стала никому ничего объяснять. Пусть думают, что хотят. Стиснула зубы и жила, всем назло. Это уж потом, когда Никитка родился и время прошло, пересуды стихли, и та же Петровна не раз мне помогала. Да и остальные тоже. Кто — советом, кто вещички детские приносил, а кто и с Никитой нянчился.

— Инга!

Голос рыжей заставил меня вынырнуть из омута прошлого. Ника выскочила из дома, в распахнутом пуховике и веселой шапке с большим помпоном. На лице — улыбка, щеки разрумянились, глаза блестят таким счастьем, что свои закрыть хочется.

— Ты в магазин? — пристраиваясь рядом со мной, спросила «подруга». — Не против, если я с тобой пройдусь?

— Идем, — пробормотала в ответ.

— Хочу купить для Крыси когтеточку, — тут же затарахтела рыжая. — Ободрал все обои в доме и ни на какие замечания не реагирует. Стресс у него, — пояснила она, оправдывая кота. — Третий переезд за три месяца, вот он и психует.

— А ты уверена, что у Татьяны есть когтеточки?

Я и сама не заметила, как улыбнулась. Все-таки умеет рыжая одним своим присутствием всех моих демонов разогнать. Интересно, как ей это удается?

— Мне кажется, у Тани есть все, — весело откликнулась Ника. — А если покопаться в подсобке как следует — то даже больше, чем все.

Рыжая оказалась права. У Таньки в магазине оказались не только когтеточки, но и всякие игрушки для домашних питомцев: мыши, косточки, пищалки.

Я взяла булку хлеба, большую упаковку муки и шоколадку для Никитки, и остановилась у прилавка, наблюдая, как рыжая придирчиво оглядывает обитые сизалем доски. По мне, так они выглядели все одинаково, но Ника была уверена в обратном.

— Эту, — определившись, отложила она высокий столбик с мягкой лежанкой сверху.

— Возьмите еще что-нибудь из игрушек, — посоветовала Татьяна. С Никой она была на редкость уважительна и даже не пыталась фамильярничать. Ну еще бы! Пара альфы все-таки. — Многие берут мышей, они из специальной резины и пищат, как настоящие. Вашему котенку понравится.

Ника замялась. Я видела, как она неуверенно погладила резинового грызуна, задержалась на длинном хвосте, но тут же отдернула руку и отложила пищалку в сторону.

— Наверное, в следующий раз, — чуть виновато улыбнулась рыжая и полезла за кошельком. — Сколько с меня?

— Тысяча шестьсот двадцать, — ответила Танька, убирая игрушки в пластиковую коробку.

— Ага, сейчас. — Ника достала карточку, провела по сканеру и тут же убрала ее в кошелек, словно торопилась что-то скрыть, но я успела заметить характерную черно-желто-красную расцветку и задумалась. Вообще-то, яндексовские карты Егор не жалует. У него ни одной нет, насколько я помню. Выходит, Ника не хочет перекладывать содержание своего любимца на плечи мужа? Интересно.