Волчий лог

Господи, кто подменил моего сына? Может, я сплю и вижу сон?

— Я ненадолго, Ник, — тихо сказал Стас, не выпуская Никитку из объятий. — Хотел только маме кое-что сказать.

Стас посмотрел на меня поверх русой Никиткиной головы и добавил:

— С твоей подругой все нормально. Она там погеройствовала немного, но удалось обойтись без потерь.

— Ника дома?!

— Минут через десять будет. Сможешь сходить и убедиться, что все в порядке, — хмыкнул он.

— Стас, ты останешься? — тихо попросил Никитка.

И столько надежды было в его голосе, что у меня сердце зашлось.

— Прости, друг, мне уходить пора, — серьезно ответил Брягинцев. — Да и мама устала, а ей завтра на работу, — он метнул на меня насмешливый взгляд и спустил Ника с рук.

— А ты когда снова к нам приедешь? — не отставал Никита.

Господи, вот кто поймет моего сына? То подойти к чужим боится, то не отлепишь его от всяких темных личностей!

— Скоро, — пообещал Стас, провел ладонью по вихрастой макушке Ника и подтолкнул его к комнате. — Ладно, пойду, — посмотрел он на меня, все еще не двигаясь с места.

— Мне тоже пора, — очнулся Клейн. — До завтра, Инга, — попрощался он, протискиваясь мимо Брягинцева к двери.

— Подождешь две минуты? — обратился к нему Стас. — Разговор есть.

Клейн кивнул и вышел, а Брягинцев разглядывал меня, не отрываясь от притолоки, и в глазах его светилось какое-то непонятное чувство.

В прихожей повисла тишина.

— Так ты вернулся сказать, что с Никой все в порядке? — спросила, чтобы разбить это напряженное молчание.

А внутри все в тугой узел скручивается, и сердце где-то в горле стучит.

— Не только.

Стас шагнул вперед, притянул меня к себе и поцеловал. Жадно, требовательно, так, как умел только он. Колени подогнулись. Как всегда с ним.

— Вот за этим, — оторвавшись от моих губ, хрипло прошептал волк и вышел, оставив меня растерянно смотреть ему вслед.

Ника

Я открыла глаза. Прямо передо мной, напротив лица, маячило какое-то пятно. Вокруг него все расплывалось, но мне почему-то показалось, что я дома, в спальне, лежу на нашей с Гором кровати.

— Ниша!

Пятно приблизилось, и я разглядела собственного мужа.

— Егор.

Голос казался хриплым и чужим. Горло было сухим, как наждак. И ужасно хотелось пить. Такое странное ощущение, будто я могу сразу ведро воды выпить. Или вылакать? Как правильно говорить о волках?

Мысли сбились.

— Ну и напугала ты меня, Ниша, — укоризненно сказал Гор, убирая с моего лица спутанные волосы. — Ты зачем под пули кинулась?

Зачем, зачем… Неужели непонятно?

— Тебя спасала, — попробовала усмехнуться в ответ и тут же скривилась.

Болело все: ребра, ноги, руки, голова. Хотя определенный плюс можно было найти и в этом, ведь если я их чувствую, значит, все на месте. Ничего не потеряла.

Перед глазами снова встало лицо похитителя, гнусная ухмылка, красные пятна на белом снегу. Интересно, он жив?

— Потерпи немного, — серьезно сказал муж. — Первый оборот никогда не бывает легким, а уж в твоем возрасте, да с огнестрелом…

— Выходит, тот бандит попал?

— Попал, — кивнул Егор.

Он говорил спокойно, но я чувствовала, как напряженно вибрирует у него внутри сила альфы.

— Это хорошо, — удовлетворенно улыбнулась в ответ.

В этот раз было уже не так больно. И губы послушались с первого раза.

— Ника? — нахмурился Егор.

— Радуюсь, что правильно рассчитала траекторию. На четырех лапах это сделать довольно непросто.

— Господи, Ниша, как ты умудряешься во всем замечать только хорошее? — вздохнул муж. — Что? — отвлекся он на вошедшего в комнату Чадова.

— Там Инга пришла, хочет Нику Александровну увидеть, — доложил Семен.

— Пусть до завтра подождет, Ника пока…

— Позови ее, — перебила мужа, пытаясь приподняться на постели.

Блин, представляю, что Инга чувствовала… Я ведь не хотела ее подставлять, не предполагала, что все так выйдет, всего лишь хотела разобраться со своей давней проблемой, а получилось, что столько народу переполошила.

— Не думаю, что это хорошая идея, — нахмурился муж. — Ты сейчас слишком слаба.

— Ерунда! Я прекрасно себя чувствую, вот, смотри!

Я собралась с силами и села. Голова закружилась, но это такая мелочь! Главное, все живы, и былой кошмар закончился. И даже никто, кроме меня, не пострадал. Но ведь я сама виновата? Так что, ладно уж, пусть. Потерплю.

— Уверена?

В глазах мужа читалась тревога. А в душе… Ох, в его душе бурлило столько всего…

Не удержавшись, подняла руку и поманила любимого к себе.

Гор наклонился, я потянулась к его губам… и заставила забыть о плохом. Мы вместе, с нами все хорошо. А с остальным разберемся.

Бабушка учила меня, что нельзя зацикливаться на негативе. «Будь как пчела, Никуша, — говорила она. — Пчела всегда видит только цветы, не замечая навоза, из которого они растут». Вот я всю жизнь и старалась видеть только хорошее, а плохое… Плохое и без меня увидят.

— Я, наверное, зайду позже, — послышался от двери смущенный голос.

— Инга!

Я оторвалась от мужа и посмотрела на подругу. Синие глаза сверкают, лицо настороженное, легкая куртка распахнута, а под ней — тонкий шелковый халатик. И тапочки на ногах. Неужели по снегу в них прибежала?