Волчий остров

Ефим облизнул губы, взглянул на часы. Надо же, время быстро пролетело! Полночь, даже чуть больше, первый час ночи. Новый день начался.

Да что там день – новая жизнь, богатая и успешная!

За последней дверцей Ефима и ожидало чудо.

Там находилась комната – маленькая, тесная. Возле одной стены стоял стол, на котором лежали бумаги и книги, стояли шкатулка, подсвечник без свечей, еще что-то, будет время рассмотреть.

На второй стене были начертаны знаки, символы – выпуклые, мудреные, черные и алые. Символы покрывали всю поверхность стены, от пола до потолка. Не лень же кому-то было все расписывать, подивился Ефим и глянул на третью стену.

Оно, долгожданное сокровище! В стену были утоплены вроде как сейфы, шкафчики – Ефим не мог подобрать другого определения. Прямо в камне были вырезаны углубления, ячейки, закрытые стеклом. А за стеклами поблескивали сосуды.

Бутылки причудливых форм, изящные, разноцветные, были черного стекла, красные, а были и прозрачные. По объему – примерно литровые.

«Коллекция вин, по всему видать», – понял Ефим.

Барин, что здесь жил, ценителем был! Ефим откуда-то знал, что в винных погребах и температура особая, и еще какие-то условия хранения. Выпивка в подвале ценная, иначе с чего бы так все обставлять, за столькими дверями прятать?

Ценная – стало быть, дорогущая!

Душа Ефима пела: вот она, награда за труды, вот они, перспективы! Не зря он все затеял! Бутылок десятка два, главное, успеть до утра вынести. И подсвечники, и прочее добро прихватить: это тоже, поди, свою цену имеет, антиквариат или как его там!

Однако надо поближе познакомиться с содержимым «шкафчиков». Ефим поискал дверцы, но их не было. Придется разбить стекло, что он и сделал, примерившись, стараясь действовать аккуратно, чтобы не повредить выбранную бутылку.

Раздался мелодичный звон – и вот уже драгоценный сосуд в руках Ефима. Бутылка была прозрачная (он специально такую предпочел, не черную и не алую, чтобы рассмотреть содержимое). Внутри переливалась субстанция золотисто-медового цвета: вроде и жидкость – тягучая, как патока, густая, как ликер или сливки, – а вроде и пар, искристый, сверкающий перламутром. Ефим зачарованно смотрел, гадая, каково содержимое бутылки на вкус.

Должно быть, что-то исключительное, необыкновенное.

«Попробуй! Ты не заслужил один глоточек?» – раздалось внутри головы. Так же, как звучало то призывное гудение, которое привело Ефима в винный погреб.

Колебался он недолго. А в самом деле! Бутылок еще полно, на продажу хватит. Должен же он попробовать, что собирается людям предлагать.

Горлышко бутылки было запечатано. Воском, может, или еще чем.

«Надо разбить, отколоть его», – снова подсказал услужливый голос.

Ефим примерился и ударил, стараясь, чтобы осколки не попали внутрь, а то станешь пить и горло повредишь. Он хотел порадоваться, как все отлично удалось провернуть, как ловко и удачно вышло, но в этот момент стало твориться несусветное.

Бутылка в руках Ефима задрожала, потом сделалась сначала ледяной, как сосулька, затем горячей, как раскаленный утюг. Ефим вскрикнул и не смог удержать ее. Сосуд рыбкой выскользнул из его ладоней и грохнулся на пол. Бутылка разбилась, но огорчиться Ефим не успел, как до этого не успел порадоваться.

Субстанция, находящаяся внутри, из медово-желтой, янтарной, превратилась в черную, как гудрон, и запах от нее пошел вовсе не винный, дурманящий и приятный, а тяжелый, смолянистый, ни на что не похожий.

Жидкость не просто лужицей растеклась по полу – это бы еще ничего. Она вела себя, словно живая! Вытаращив глаза, Ефим смотрел, как она вытягивается в подобие змеи или широкой ленты, ползет к нему.

«Это что же, джинн в бутылке сидел? – глупо подумал Ефим. – Как в лампе Алладина. И я, значит, желание могу загадать?»

«Ты не так уж неправ, – неожиданно ответил ему все тот же, неизвестно откуда взявшийся в голове чужой голос. – Проклятый экзорцист, мерзкий тип, живший здесь, нашел способ запирать таких, как я. Запечатывать в сосуд, словно в тюрьму, в клетку. Мне пришлось долго ждать! Никто не слышал мой зов, не откликался, лишь ты, спустя столько лет и десятилетий. Но, прости, желания твои исполнять не собираюсь. Без того найду, чем заняться».

«Надо бежать отсюда! Вовсе это не вино!» – запоздало понял Ефим, и это была, пожалуй, последняя четкая, принадлежащая ему мысль.

Черная змея шустро подобралась к ногам Ефима, забралась, заскользила вверх. Вот она уже в районе живота, груди, вот течет к горлу… Дышать стало невозможно, и Ефим хотел вскинуть руки, сбросить змею с себя, но понял, что не может пошевелиться. Жгуче-холодное вещество или, правильнее сказать, существо, обитавшее в сосуде, как-то даже ласково скользнуло по его лицу, погладило по векам, носу, коснулось ушных раковин и губ. А после Ефим с сонной отстраненностью понял, что черная жидкость заливается ему в нос, уши, глаза, в открытый в немом крике рот.

«Что это, что?» – металось внутри него, постепенно затихая.