Волчий отряд

— Чудак-человек, в первый раз вижу, чтобы кто-то не знал, кто такой свонравец. Погодь, сейчас расскажу. Свонравец-то. Это гниль-зверек. Маленький такой, длинный, весь в меху. Точно змея на лапках. Живет под землей. Редко на поверхность выбирается. Питается в основном покойниками. Любит тех, которые уже с душком. Тварь ужасная. Селяне с ними борются. Пытаются вытравить, но если уж такой на погосте завелся, то хана погосту. Расплодятся и всех упокойничков обожрут. А им, мертвякам-то, обидно станет, что с ними так обошлись. Вернутся мороками да начнут деревню стращать. Пока всех не застращают насмерть, не успокоятся. А во всем этом виноват маленький такой гниль-зверек, тварюшка вонючая.

Одинцову, как только представил себе зверюшку, поедающую трупы, да как Лех ею питался, поплохело моментально. Опять выворачивать стало. С трудом с собой справился. И что это с ним творится. Никогда особой чувствительностью не отличался. Ужастики очень любил. Правда, смотрел их большей частью, как комедии. А уж «Живую мертвечину» еще на видеокассете в свое время до дыр в пленке засмотрел. Но ведь одно дело кино, а другое жизнь. И жизнь, по всей видимости, очень и очень нехорошая.

— Ты чего так распереживался. Не бери в голову, давно это было. А от желудочного клеща я почти сразу и излечился, — попытался приободрить его Лех.

Серега решил, что пора разговор в другое русло переводить. А то от местных гастрономических изысков его уже порядком воротило.

— А ты уже тут давно сидишь? — спросил он.

— Да уж с неделю почитай. На прошлый Бабий день меня и повязали. И ведь пустяк, безделица. Ничего серьезного то не сотворил, а неделю тут кукую.

— За что тебя?

Лех заунывно так просвистел, прежде чем ответить:

— Бабенку одну в уголке притиснул. Она-то в принципе и сама была не против. Пару дней до этого все глазами в меня стреляла, как на базаре встретимся. А тут я, голова дырявая, совсем об этом проклятущем Бабьем дне-то и забыл. В общем, выбрал не то время, чтобы с милашкой обниматься. Оно-то и ничего, может, было бы, если бы нас ее матушка не застукала. Вот тут крику на весь двор было. А после этого за стражниками послали да меня под белы рученьки в этот подвал и отволокли.

Лех горестно шмыгнул носом. Того и гляди расплачется. Но Серега не знал еще всех актерских талантов Леха. И тут же послышалось довольное хихиканье.

— Но мне не так обидно. Дело свое я сделать успел. И девчонку уважил, да и чресла свои побаловал. А ведь что самое интересное. Собирался я из города линять. Примелькался тут, да и местная ночная братия начала уже косо на меня смотреть. Да только вот из-за милашки и остался. А оно вон как приключилось. Но где наша ни пропадала. Думаю, и из этой передряги выкручусь.

— Занятная история, — оценил Серега. — Лех, а ты не знаешь, когда меня привели? И за что?

Слова давались с трудом. Признаваться в провалах в собственной памяти очень не хотелось.

— А ты что, ни черта не помнишь?

— Нет.

— Ну, даешь! Но оно-то и понятно. Тебя не привели, а притащили. Сам-то ты в полной бессознанке был. Видать, сильно по черепушке одарили. Тутошние стражники такие, дело свое хорошо знают. Правда, слышал я, как они с тюремщиком переговаривались, когда тебя на нары определяли. Мол, хорошо ты накануне в «Лесном трактире» погулял. Они целым десятком еле-еле тебя успокоили.

Одинцов почувствовал, что вроде бы в голове что-то начало проясняться. Правда, ощущение тут же пропало. Как было туманно, так и осталось «ни зги не видать».

— А они больше ничего не говорили?

— О тебе, кажись, нет. Хотя постой. Было. Понравился ты им больно. Говорили, хороший ты боец. Руками и ногами машешь, как заправская плясунья, только после этого полно народу на полу остается. Кто с переломами, кто с тяжелыми травмами всякими. Я так понял, ты в этом трактире с кем-то очень серьезным что-то не поделил. А потом пошло, поехало. Пришлось вон хозяину стражу вызывать. Они-то тебя и усмирили. А поскольку из задержанных только ты заступников не имеешь, то тебя одного во всех бедах и обвинят. Дураком полным выставят, да еще и штраф порядочный наложат. Не без этого. Так что готовь кошелек.

Серега вернулся на нары, откинулся спиной на холодную стенку и зажал голову руками.

— Вот вляпался, так вляпался.

— Эй, ты куда там запропастился? — забеспокоился Лех.

— Тут я, — глухо ответил Сергей.

— Ты вообще сам-то местный? Где живешь? Есть кому за тебя штраф внести?

— Не знаю я. Ничего не знаю. И денег у меня нет, и штраф за меня никто вносить не будет.