Волчий отрок. Поцелованный тьмой

– Зачем вы давите на него? – тон Киры изменился, в нём появилось любопытство. – Вы двое можете быть очень пугающими. Не перебивайте его. Я уверена, что ему есть, что сказать.

Марчел хмыкнул, а босоркани кивнула. Михей вздохнул и на одном дыхании выпалил:

– Я волчий отрок. Урситоареле и госпожа Эржебет отметили меня ещё в детстве. Вот.

Он подошёл к ней и протянул левую руку, на которой была красная лента. Босоркани схватила его и дёрнула на себя. Михей не удержался и упал на колени перед ней. Она, не взглянув на него, заворожённо рассматривала ленту: провела по ней несколько раз – её пальцы были холодными, – посмотрела изнанку и хмыкнула. Михей во время этого пытался не то что не двигаться, но и не дышать. В нос ударил пряный запах цветов, напоминая их сливовый сад и вызывая смешанные чувства. Внутри Михея всё сжалось. Он желал, чтобы она не отпускала его.

Госпожа резко отдёрнула руку, что выдавило из него стон разочарования. Она, заметив это, ухмыльнулась.

– Это лента госпожи Эржебет? – спросила Кира, присаживаясь рядом.

Она тоже взяла руку Михея и быстро прощупала ленту. Её прикосновения были горячими и грубыми. Он одёрнул руку. Кира посмотрела на него с нескрываемым интересом.

– Да, от неё. Мне кажется, я припоминаю эту историю, – подтвердила босоркани. – Лет двадцать прошло…

– Девятнадцать, – поправил Михей, но тут же прикусил язык. Такую дерзость босоркани не потерпят.

– Но это не доказывает, что он волчий отрок, – заметил Марчел.

– Тебе предсказали волчью участь? – спросила Кира.

– На рассвете среди даров урситоареле нашли клок волчьей шерсти.

– Кто-то в шутку мог подкинуть шерсть, – заметила она, пожимая плечами. – У тебя есть старшие братья?

– Есть, но они бы…

– Интересно, – вмешалась босоркани, строго посмотрев на Киру. – Почему твои родители скрыли это от госпожи Эржебет? Она давно ищет отрока.

– Они испугались…

– А теперь они решили поменять дочь на сына? – Марчел хмыкнул. – Прозорливо.

– Я сам вызвался. Меня никто не заставлял. – Михей скрестил руки на груди.

– Ты готов пожертвовать собой ради сестры? – Босоркани схватила его за руку и посмотрела в глаза. – Готов на всё?

– Да… Я не хочу, чтобы её забирали, – Михей с трудом выдерживал её взгляд; она вперилась в него, ища крохи сомнения. – Она самое дорогое, что есть у меня.

– Жужанна, ты готова ему поверить? – спросила Кира ухмыляясь.

– Твоё желание идёт от сердца? – спросила Жужанна, не обращая внимания на неё.

Михей кивнул, не в силах ответить. Она улыбнулась, качнула головой и отпустила его руки.

– Твоя жертва принята. Ты можешь заменить сестру. Она больше не нужна госпоже…

– Хозяйка, вы уверены? – спросил настороженно Марчел.

– Шерсть, отметка госпожи. Это могут быть знаки…

– Или просто совпадение. – Кира улыбнулась, пожимая плечами. – А если и нет, ты уверена, что он выдержит волчью участь?

– Я не знаю. Пусть госпожа Эржебет это решает. Мы лишь инструменты в её руках…

– Прям как в Клушараде. – Кира ушла к окну и уставилась в него.

– Хозяйка, вы точно уверены, что ему нужно ехать? – Марчел смотрел на неё обеспокоенно. – Я не всегда согласен с Кирой, но это может быть очень опасно для него. Да и для всех нас…

– Он хочет защитить сестру. И это желание идёт от сердца… Вряд ли госпожа обрадуется, если мы не приведём того, кто думает, что он отрок.

– Хорошо, хозяйка. – Марчел смиренно опустил голову. – Как прикажете.

Михей подавил радостный визг, который зародился внутри. Ему удалось! Он был готов прыгать от переполнявших чувств, но нужно сохранять мнимое спокойствие.

– Ну, что же, Михей, – обратилась к нему Жужанна.

– Откуда вы знаете моё имя? – Он уставился на неё в удивлении и глупо улыбнулся.

– Я помню историю про ленту. – Она усмехнулась. – Собирай вещи – мы отправляемся на рассвете. Можешь идти.

Михей вскочил на ноги, поклонился и побежал прочь из комнаты, надеясь, что Жужанна не передумает. На окрик Богдана он бросил, что Клушарада не будет. Он справился. Богдан пробормотал что-то под нос, но Михей уже не услышал. Он мог думать только о том, что спас сестру и скоро увидит госпожу Эржебет.

Глава 2.

Дом встретил Михея привычным мраком и непривычной тишиной, будто из него вытянули радость и счастье. Гнетущая пустота поглотила остатки жизни. Но Михей бросит ей вызов и вернёт душу в их дом.

Он прошёл в большую комнату, где притаилась семья. В углу мать крепко обнимала Инию, покачиваясь взад и вперёд. Михей заметил, что в голубых глазах сестры спрятался страх. Материнские тощие, костлявые пальцы впивались в мягкие руки дочери. Родители оберегали Инию, потому к своему возрасту она всё ещё была изнеженным ребёнком, которому прощали всё. Она была любимицей всей семьи, а Михея особенно.

Напротив Инии на скамье обречённо сидели Лучиан, Георге и Думитру. Младший брат невидящим взором смотрел в крохотное окно, ища ответы на вопросы. Василе, видимо, заменил второго сына на выпасе. Тем лучше – не будет на смех Михея поднимать.

Он откашлялся, привлекая к себе внимание. Мать подняла на него глаза – красные от слёз, – нижняя губа нервно дёргалась, а лицо осунулось сильнее обычного.