Волчий паспорт

Пожалуй, лучшие страницы в этой главе Детства были написаны Евгением Евтушенко. Очень зрима, очень вещна картина — и растерянный жених, которому на фронт, и тяжкие крики гостей, и сам этот герой — мальчишка с челочкой на лбу, который пляшет у стола и слышит ион своих подковок, и внутренне сжимается весь от мысли, что жених, перед которым он пляшет, погибнет.

Л. Аннинский. Ядро ореха. Критические очерки. ·

«Советский писатель», 1965

…Автор с явной симпатией рисует пустую прожигательницу жизни. В изображении Евтушенко она выглядит родной сестрой лещенковской Мурки, грязной распутницей. Но вот явился сказочный принц из Рыбного института, и оба они нашли в этом знакомстве счастье. Кажется, чему тут умиляться? А Евтушенко умиляется, и в этом умилении — суть стиха, который, таким образом, оборачивается поэтизацией гнилой морали всех этих мусек и мурок.

Ю. Верченко.

«Комсомольская правда», 1964

…Откуда это неверие в человеческие возможности, в лучшие качества человека, которые помогут ему победить? Неужели не замечают критики эти, что от разноса поэтов они переходят к такому разносу «мусек» и мнимых или действительных нигилистов, который по сути дела исключает, отнимает у них перспективу «выхода» из морального тупика, в котором они якобы оказались или, предположим, и впрямь очутились? И поэт вовсе не умиляется, глядя на них, даже не жалеет, ибо жалость унижает, а любит их…

Г. Маргвелашвили. Свет поэзии.

Тбилиси, изд-во «Литература да хеловнеба», 1965

Евтушенко разговаривает с историей, как с какой-нибудь поклонницей стихов на читательской конференции. Один из авторов в восторге от главки «Стенька Разин», туг сплошные восклицательные знаки: «Этого Стеньку забыть нельзя!», «Это зрело!» и проч. А чем восхищаться? Один выдавливает прыщ, другой прет, треща с гороху, девки под хмельком «шпарят рысью — в ляжках зуд». Автору кажется, что это хорошо, а это отвратительно…

М. Лобанов. Нахватанность пророчеств не сулит. — «День поэзии·, 1965

Но Евтушенко оказался на какое-то время «представителем» совсем не этой молодежи — покорителей целины и завоевателей космоса. Он стал «представлять» помыслы и чувства кучки сбившихся с пути, коленопреклоненных перед буржуазным Западом молодых людей, которые не прочь попользоваться славой «передовых» среди неопытной, политически неискушенной части молодежи.

В. Ковалев. Многообразие стилей в советской литературе.

М.-Л., «Наука». 1965

То начинают безудержно хвалить молодого способного человека, то начинают его бестактно одергивать, как это было с поэтом Евтушенко.

П. Егорычев. Первый секретарь МГК КПСС. Воспитание молодежи —

дело партийное.

«Коммунист», № 3, 1965

Односторонне и необъективно написана в Краткой Литературной Энциклопедии заметка о Евтушенко. Читаешь ее и поражаешься: как будто не было партийной критики ошибок поэта, как будто речь шла о каких-то совершенно незначительных неточностях в его творчестве. Евтушенко представлен как борец «против пережитков догматизма и бюрократического равнодушия к человеку», «против вредных последствий культа личности Сталина» — при этом в качестве единственного примера приведено слабое и путаное стихотворение «Наследники Сталина».

Ан. Дремов. Начало положено, а дальше?

«Октябрь», № 4, 1965

…если можно представить себе хрестоматию «Пушкин об искусстве», «Маяковский об искусстве», то представить себе хрестоматию «Фирсов

об искусстве» или «Евтушенко об искусстве» пока что решительно невозможно.

В. Турбин. А вот солнца! Солнца! Кому солнца!

«Молодая гвардия», Nb 4, 1965

Поэма размахивается, как фреска, соединяя события мировые и частные… Самые сильные куски, куски-прозрения, где история начинает волноваться и жить, — это главы о Стеньке Разине, об «Азбуке революции·, о «Бетоне социализма». И если глава «Бетон социализма» напоминает сме-ля ко вс кую «Первую любовь», то это Стенька, каким мы его еще не знали, каким его ещё не видел никто. Этого Стеньку забыть нельзя. «У нас у всех одна и та же есть болезнь души — поверхностность ей имя·. Болезнь эта пока ещё остается с ним. Это ошушение опасности, исходящей из самого себя, как невидимый сапер, идет впереди стихов Евтушенко. И пусть он пройдет через минные поля.

И. Золотусский. Поэт и поэма.,

«Литературная газета·, 12 июня 1965

…Прохиндей, у которого служила Нюшка… — разве он не сильней* шин аргумент египетской пирамиды о неизменности человеческой природы?

М. Юдалевич. Молодежь Алтая.

Барнаул, 25 июня 1965

Такова глава «Большевик», где трагедия 37-го года совершенно неправомерно связывается с проблемой «отцов» и «детей». По сути, сыновьям предлагается выбирать себе «отцов» либо «сидевших», либо «сажавших». Третьего выбора не дано. Такой подход к вопросу неверен в самой основе… Насквозь неверна концепция главы «Ярмарка в Симбирске». Пьяная баба, свалившаяся в грязь у кабака, ассоциируется у Евтушенко ни с чем иным, как с Россией. Ей в будущем, предвещает поэт, снова явится «мальчик», скажет праведное «Вставай!»…

С. Наровчатов. Пафос гражданственности в нашей поэзии.

«Коммунист», № 11, 1965