Волчий пастырь. Том 1

– Поражение, только благодаря ему, не превратилось в катастрофу, а получивший тяжелые ранения герцог Доминик де Рейнар был отправлен в Рим для поправки психологического и физического здоровья. И в этот свой визит в столицу Доминик встретился с Джессикой Агилар де Лариан. Знаковая встреча: история любви Доминика и Джессики послужила основой для тринадцати визиофильмов, семи сериалов, и двадцати девяти книг по мотивам – это если не считать произведения с меткой «очень откровенно», запрещенные к общественному показу и распространению. Романтическая сказка самой яркой пары Империи, как их называли, закончилась с неожиданной смертью Доминика Веспасиана от рук брата, Десмонда Веспасиана. По официальной версии Десмонд убил Доминика на дуэли, по неофициальной – ударил его зараженным красным лириумом мечом в спину…

Слушая и отстраненно воспринимая озвучиваемую Верой информацию, я уже думал о том, что никогда раньше не вел переговоры с владетелями земель и народов сидя обнаженным в небольшой купальне Места Силы и соприкасаясь телами. Подобная отстраненность (параллельно с вниманием касания взгляда то появляющейся, то исчезающей под водой груди Веры) помогала мне сосредоточиться на том, чтобы за плетением слов царицы леса вычленить что-то важное. А что-то крайне важное в словах Веры определенно было. Что-то такое, за что платят не золотом; что-то, что просто не имеет объявленной ценности.

– …и до сей поры герцог Доминик Веспасиан де Рейнар является одним из самых неоднозначных мужских образов во всей истории Римско-Септиколийской империи. Его тяга перемене мест, показательная скука и презрение к опасности, не замечаемая им любовь самых завидных невест Империи, яркий роман с Джессикой Агилар и прочая, и прочая, будоражат умы хронистов, писателей и сценаристов, заставляя раз за разом почти каждого творца идти в Императорское Министерство культуры за высочайшим одобрением субсидии для создания очередной книги или визиофильма о Доминике.

Хм. Вот кстати: раздел популярного искусства я как-то упустил за два месяца добровольного заточения в особняке. Так что эта озвученная Верой информация стала для меня не то чтобы откровением, но некоторым сюрпризом. О том, что обо мне и Джессике снимали фильмы и писали книги я знал, конечно, но не знал, что это происходило и происходит в таком масштабе.

– И только несколько человек во всем мире знали, что за маской скучающего повесы, меняющего должности и ипостаси как перчатки, скрывается вполне определенное желание. Желание… получить новые знания о старых вещах. Вся твоя… прости, вся жизнь Доминика Веспасиана была посвящена лишь одной цели: поиску одного-единственного знания. Я права?

– Да, – ответил я, даже не сильно задумываясь. Потому что не видел смысла сейчас утаивать это от Веры.

– И у меня, – удовлетворенно кивнула царица, – есть для тебя это, и не только это, знание. Да, и чтобы два раза не вставать. Еще, за сегодняшнюю помощь словом и делом на совете, я готова уступить тебе принадлежащий мне долг.

– Что за долг?

– Восемь жизней моих сестер я готова обменять на сто три сохраненных жизни новогородской боярской сотни, которая вернулась домой. Принимаешь этот обмен?

– Да, – вновь без раздумий ответил я. От таких даров не отказываются.

– Вот и замечательно. Теперь вернемся к знанию.

– Оно платно или безвозмездно?

– Оно не имеет цены, – улыбнулась мне царица леса. – Шрамы-близнецы. Когда они распахнулись, в мир пришли демоны и…

Пауза, вопросительный взгляд.

– И вместе с ними через шрамы Разлома пришел Орден Хранителей, принеся и свои запретные технологии, секрет которых не известен никому кроме них, – медленно кивнул я.

Вера, не отрывая от меня взгляда, также медленно кивнула. Я же, с некоторым скепсисом, пожал плечами:

– Да, я всегда догадывался об этом. Но… ты же понимаешь – то, что утверждается без доказательств, может быть отвергнуто без аргументов. И в Риме, и в Сенате еще при моей… при жизни Доминика, вернее, были созданы малые оппозиционные группы для дискредитации этой версии. В народ не выходило, но связывать хранителей и демонов уже тогда в свете считалось нечто близким к проповедованию теории плоского Юпитера.

– Это не все, что я хочу тебе сегодня и сейчас сказать. И это совсем не то знание, что у меня есть для тебя, Кайден де Рейнар.

– Так что же тогда за знание у тебя для меня есть, царица Фегервара Вера, первая своего имени? – принял я предложенный тон.

– Знание о том, что Джессика Агилар неслучайно оказалась на твоем пути. Она, своим появлением, невольно направила твою судьбу по иной развилке. Вспомни, куда ты собирался перед тем как… эмм, прости, – загадочно улыбнулась Вера. – Попробуй догадаться, куда собирался отправиться твой двоюродный дед Доминик Веспасиан перед тем, как встретил в Риме Джессику Агилар?

И действительно – вдруг даже вздрогнул я. А может я вздрогнул оттого, что Вера поменяла позу, коснувшись меня. Прянув вперед, она обхватив меня ногами. Так плотно, что касание получилось «очень откровенным», как она сама недавно говорила про романы обо мне и Джессике.