Волчий пастырь. Том 3

– Я, Венсан из Корпуса Спарты, прибыл сюда вместе со своими братьями по оружию лордом Кайденом и принцессой Ливией. Мы прибыли сюда в числе прочего наказать маркграфа Дракенсберга за то, что он своим действием или бездействием убил наших соратников, не дав им поединка. Как вызванный им свидетель я имею сказать, что вчера вечером маркграф Дракенсберг тайно нашел меня для приватной беседы и, прельщая разговорами о сохранении жизни, обещая титул Единого короля, уговаривал меня предать моих боевых товарищей. И я сейчас, как вызванный им свидетель, перед лицом северных богов и людей обвиняю это недоразумение, названное тираном Фридрихом маркграфом Дракенсберга и по странному допущению богов избранное владыкой Айлгвена в трусости, подлости и обмане. Кроме того, я обвиняю! Этого человека в тайном сговоре одиннадцать лет назад с целью убийства владыки Скаргейла Магнуса Густавссона, я обвиняю его в том, что он недостоин называться мужчиной. Его путь – путь нидинга и грязного трэля, путь не знающего чести.

Собравшиеся нордлинги, отойдя от первого оцепенения, глухо зароптали. Лишать жизни в Северном круге, даже без права на поединок – дело в общем-то житейское, люди делают это испокон веков; но объявить кого-то идущим путем нидинга – это уже смертельное оскорбление, которое, не будучи смыто кровью, остается клеймом презрения навсегда. А обвинение Кавендишем Дракенсберга в организации убийства владыки Скаргейла и вовсе очень и очень круто удивило присутствующих. Удивил, «как дубиной по голове», как говорят в таком случае новогородцы.

Собравшиеся нордлинги роптали все громче, разные делегации первых сословий не скрываясь волновались, переглядываясь и перекрикиваясь между собой; Дракенсберг, побелевший как полотно от ярости, буквально кусал бороду, не находя пока слов.

– Вот это ты выступил, – негромко произнес я, обращаясь к Кавендишу. А тот, оказывается, еще не закончил.

– Я обвиняю! – крикнул он и вдруг поднял руку, в которой я заметил массивный перстень с гербом Великого Дома Кавендиш. Фамильный перстень, надо же. – Здесь и сейчас, перед лицом Богов Севера я обвиняю маркграфа Дракенсберга, Великий Дом Кавендиш, Трибунал Конгрегации и Объединенный совет старейшин Севера в тайном преступном сговоре для получения власти с помощью обмана и лицемерия!

Кавендиш хотел сказать что-то еще, но его голос сорвался. Так и не договорив, он швырнул свой фамильный перстень в Дракенсберга. Тот успел только расширить глаза, но перед ним материализовалась эгида щита шагнувшего вперед телохранителя, в который перстень ударился и покатился по земле. Глянув на Кавендиша, я увидел, как из уголка глаза по скуле у него течет одинокая крупная слеза. Ветром, наверное, надуло.

На площади между тем даже стих гомон – все настолько удивились речи выбранного свидетеля Дракенсберга.

– Пусть в поединке под взглядом богов решится, кто из вас прав! – скрипучим голосом произнес верховный жрец. Лицо при этом у него было как у толстого наглого кота, который бежал-бежал куда-то и вдруг врезался в стеклянную дверь. И переход от разбора претензий к поединку верховный жрец так быстро объявил сейчас потому, что определенно спасал положение, избегая новых вопросов и обсуждений.

– Пусть решится, кто из нас прав, – сквозь зубы проговорил Кавендиш, с ненавистью глядя… а ни на кого не глядя, он просто в пространство смотрел. Кавендиш собрался было двинуться обратно, но я перехватил его за руку. Не находя слов, я лихорадочно пытался придумать, что ему такого ободряющего сказать, но Кавендиш только покачал головой.

– Ты только не проиграй, а то совсем плохо будет, – криво усмехнулся он, вырывая руку и вместе с Ливией уходя к краю площадки.

За то время, пока я переглядывался с сумевшим удивить (причем вообще всех без исключения) Кавендишем, из сопровождающей Дракенсберга группы на площадь вышел его ратоборец.

Это был охотник на волков, который внушал уважение, даже несмотря на непримечательный внешний вид. Жилистый, с коротким ежиком светлых волос; возраст около тридцати, сам невысокий, на полголовы ниже меня. Выражение лица устало-скучающее, смотрит вокруг с вежливым интересом. Вроде незаметный, совершенно невзрачный, но вот от него словно веет опасностью – у меня даже по спине холодок прошел. И совсем не от очередного промозглого и стылого порыва ветра с колким ледяным снегом.

Ратоборец Дракенсберга был облачен в стандартную экипировку бойцов инквизиции, с силовым поясом. Только вместо Ока Конгрегации на груди эмблема отряда Вольфсангель в виде волчьего крюка. Щита-эгиды не видно, на пальце перстень с алой печаткой. Фламберж – пламенеющий полуторный артефакторный меч, конечно же, запрещенный к использованию Кодексом.

Вот это плохо. Очень плохо. Но и претензий не предъявишь – я сам предлагал для дуэли артефакторные мечи, не оговорив запрет на использование оружия с адским пламенем. Держа в уме, что к Суду богов прибудут варгрийские всадники. Кто ж знал, что моя предусмотрительность против меня же и сыграет.