Волчий тотем

— Волки могут так поступать, это их естественный закон. Во-первых, они хорошо размножаются. Как родится — так сразу семь-восемь, а то и десять-двенадцать детёнышей, и выживаемость тоже высокая. Одной осенью я видел, как мать-волчица перетаскивала одиннадцать волчат, все в два раза меньше головы матери. А маленькая волчица в два года уже может рожать. Когда корова телится, то каждые три года по пять телят. А когда волчица рожает, то сколько будет за три года? Я думаю, что самое меньшее — взвод. Количество волчьих бойцов пополняется намного быстрее, чем у людей. Во-вторых, волки быстро становятся годными к действию. Родившиеся весной волчата на следующий год становятся уже умеющими всё делать волками. Годовалая собака умеет хватать зайцев, годовалый волк — овец, а годовалый ребёнок только в лучшем случае умеет надевать штаны. Люди не как волки. Раз военных ресурсов много, то волки могут добивать своих раненых. Я думаю, что раз волк убивает волка, то, значит, их очень много, раз они отбрасывают лишних. А раз так, то, значит, каждый из них имеет планы на размножение. Они искусственно отбраковывают и оставляют только самых сильных. У степных волков боевой дух не уменьшился за тысячелетия, именно в этом их страшная правда.

Баошуньгуй разгладил концы бровей и заметил:

— Во время сегодняшней проверки я тоже удостоверился в силе и свирепости волков. Противостоять природным стихиям помогает прогноз погоды, кто же может предсказать волчье бедствие? Наши оценки и предположения о стихийном волчьем бедствии слишком выходят из рамок. В нынешнем происшествии при существующих силах людей мы не могли сопротивляться, если вышестоящая проверочная комиссия приедет на место и посмотрит, то это ей сразу станет ясно. Да и неважно, приедут они или нет, но мы тоже должны организовать широкомасштабную операцию по уничтожению волков, а иначе наши пастбища быстро превратятся в большую столовую для них. А мне надо заказать побольше патронов у вышестоящих контор.

Несколько молодых интеллигентов непрерывно спорили. Учащийся начальной школы из третьей бригады, раньше живший в Пекине, а потом ставший мелким руководителем среди хунвейбинов, по имени Ли Хунвэй, с большим энтузиазмом и оживлённо говорил:

— Волки — это действительно классовые враги, все реакционеры в мире являются алчными волками. Волки слишком жестоки, не считая того, что они истребляют людей и их имущество — лошадей, коров и овец, так они ещё истребляют своих сородичей. Мы должны организовать народ для их истребления, всем волкам устроим диктатуру пролетариата. Решительно и окончательно уничтожим всех начисто. Ещё надо решительно критиковать тех сочувствующих, потакающих волкам, после смерти оставляющих свои трупы на съедение убийцам — эти старые степные взгляды, старые традиции, старые привычки и старые обычаи…

Чень Чжэнь, увидев, что юноша собирается указать пальцем на старика Билига, сразу поспешил перебить его и сказал:

— Ты уж наговорил слишком и чересчур. На классы разделяются только двуногие существа, если волков причислить к какому-либо классу, то ты тогда кто будешь — волк или человек? К тому же, когда люди убивают людей, то это является или нет убийством своих сородичей? А людей, убивающих людей, намного больше, чем волков, убивающих волков: одна война, другая война — как убьют, так сразу несколько миллионов или несколько десятков миллионов. Люди, уже начиная с пекинского питекантропа, имеют такое свойство — истреблять сородичей, и если говорить о природе, натуре, сущности людей, то люди намного более жестокие, чем волки. Ты бы лучше побольше почитал книг.

Ли Хунвэй, рассердившись, поднял кнут и, показывая на Чень Чжэня, закричал:

— Ага, ты хвалишься тем, что окончил третий класс средней школы, ну и что в этом хорошего?! То, что ты читаешь, — всё это капиталистические, феодальные, неправильные книги! Ядовитые травы, сорняки! Ты подвержен глубокому влиянию твоего собачьего папы, в школе ты и слова не произносил, а сейчас, приехав в это первобытное и отсталое место, чувствуешь себя как рыба в воде, ты стал заодно с этими вонючими старыми «четырьмя пережитками»!

Чень Чжэню кровь ударила в голову, ему так и хотелось, подобно злому волку, броситься на юношу, укусить и сбросить с лошади. Но он ещё подумал о волчьей терпеливости, поэтому он посмотрел на Ли Хунвэя, потом повернулся и ушёл.

Начало смеркаться, уже пришло время ужина, и тело дрожало от холода. Все, и начальство, и народ, с погруженными на телегу мёртвыми волками, потихоньку повернули назад. Чень Чжэнь с Бату и Шацылэном двинулся искать драгоценные кнуты и снова хотел посмотреть на убитых лошадьми волков, к тому же он надеялся, что два храбрых чабана расскажут ему ещё истории про волков и искусство охоты.

7