Волчина позорный

Вспомнил он разговор этот с братом, открывая кабинет Вовы Тихонова. Надо было посидеть вдвоём и прожевать пока твердый, как старый хлеб, кусок факта: «какой-то гад расстреливает разных людей через двери их квартир».

Тихонов употребил, похоже, стакана два водки и вёл себя весело.

— Ты, Саня, прикинь: нас ведь с Маринкой развели. Раньше чем через месяц. А я прожил это время один и врубился, что мне лучше стало. Сам всё, что пожелаю, то и делаю. Готовить научился. Вчера бифштекс сам сжарил. Отчитываюсь только вам с Лысенко по работе, к бабам своим «левым» бегаю без морального ущерба для совести. А это, скажу я тебе, Шурка, для моего организма, оказывается, очень оздоровительное мероприятие. Как витамины А, Б, Ц и Е. Вот я тебе то же сделать советую. Разведись и живи как вольный орёл. Черпай от баб витамины и повышай уверенность в мужестве.

— Ты б закусывал получше, — сказал Малович. — И не вздумай такое командиру ляпнуть. Выгонит нахрен. Пойдёшь заведующим нашим гаражом трудиться. Весь будешь в бензине, соляре и масле по бабам бегать за витаминами. Ты лучше послушай, что нам с тобой надо будет в ближайшее время делать.

И Александр Павлович за полчаса изложил ему всю фактуру по таинственному стрелку, убивающему как будто наугад и неизвестно кого да зачем. Шарахается по подъездам с обрезом, находит дверь, которая ему не понравилось номером или цветом обивки, и вызывает хозяина. Тот и открыть не успевает, а сразу превращается в труп.

— Ну, и что ты в этой теме можешь придумать? — сел он на край стола. — Чего он стреляет в кого попало, причём всегда через тридцать один-тридцать два дня? И почему гробит ровно по два человека за вечер? Ну, свободный ты нашенский витаминизированный орёл, какая будет твоя версия?

Даже думать не стал Вова. Сразу сообразил. Потому, что выпил не четыре стакана водки, а два всего.

— Это, Шура, псих больной. Освобождает мир от вредных злых людей. Сперва узнаёт у соседей, кто в подъезде самый гадкий и мерзкий, а потом находит время и его, мерзкого, гасит. Мир становится чище.

Малович поморщился. Несло от Володи дешевой водкой метра на два вперёд и в стороны.

— Соседей всех опросил Ляхов до того как нам с тобой дело передали. Никто его не видел даже. Только выстрел все слышали. Ни к кому он не подходил и ничего не спрашивал. А через каждые тридцать один-два дня почему убивал? Мог бы и через одиннадцать дней или вообще когда попало. Так нет ведь. Строго через определённое время. Какие мысли? — Малович уставился на нетрезвого друга без надежды на ответ.

— Я сегодня с Танькой в кино иду! — вспомнил Вова и лицом посветлел. — А потом пойдём к ней и…

— Рапорт подай на увольнение, придурок. Я с тобой работать не буду. Керосинить бросишь — подумаю. И то, если «сухим» месяц продержишься. Пошел бы ты, капитан Тихонов! Знаешь куда.

Шура вышел на улицу и через пятнадцать минут уже ел мороженое «крем-брюле» в парке на скамейке центральной дорожки. В голове свистел ветер северный, умеренный до сильного. Выдувал все мысли о работе. Тоненький звонок в часах Маловича «Слава» обозначил, что наступил полдень. Он звенел два раза в сутки. В двенадцать дня и в двенадцать ночи. Но никого не будил. Звонок был тише писка комариного.

— А надо сейчас без мыслей тупо идти в наш единственный оружейный магазин. — Сказал ему кто-то изнутри твёрдо и уверенно.

Малович объявился в кабинете директора магазина «ИЖ» вовремя. Шла планёрка и в кабинете сидели все. От первого заместителя до сторожа.

— Ружьишко прикупить надумали, Александр Павлович? — протянул Шуре руку директор Софронов. — Подберём соответствующее вашему статусу!

— Нет, — Шура сел на свободный стул и поправил свой блестящий волнистый волос. — Я хотел бы получить список людей, которые покупали шрапнель-патроны примерно с апреля и до сегодняшнего дня. Вы же по охотничьим билетам продаёте? Значит фамилии есть и количество патронов тоже отмечено, да?

— А как же, — Софронов махнул рукой старшему продавцу, Алексею Михайловичу, седому дяде, который работал в магазине с его открытия в пятьдесят девятом году.

Алексей Михайлович через пять минут принёс журнал. Там были записаны все, кто покупал оружие и патроны.

— Свободны. Весь коллектив, — сказал директор. — Мы тут втроём останемся. Алексей, ты не уходи.

— А я и не ухожу, — засмеялся старший продавец и почесал затылок. — Тут сперва надо поправку сделать в терминах. А то запутаемся. Не бывает в ружьях охотничьих шрапнели. Это охотники чтобы прихвастнуть сами придумывают и потом рассказывают, что стреляли шрапнелью. А это не для ружей заряд. Для ружей — картечь. Это шарики, крупнее самой крупной пятимиллиметровой дроби. Их в патроне может быть от трёх стальных шаров до двадцати шариков из свинца с сурьмой.