Волчица

Вероника вошла в сени и осмотрелась. Сени были почти нетронутыми. Да и где тут можно что-то спрятать? Все видно на просвет! Ведра с водой, нехитрая кухонная утварь. Тут вообще готовили только летом. Зимой все происходило в доме, там и кухонька маленькая устроена, и добротная печь, которая зимой и кормит, и греет. Печь… Вероника влетела в комнату, предварительно заперев двери сеней на засов, и прикрыла ставни. В комнате стало намного темней. Но это даже лучше. Не будет видно с улицы, чем она тут занимается. А то, что за ней могут следить, она не сомневалась. Ей лучше бы вообще сейчас пореже из дома выходить. Пока не окрепнет ее верный Дон. Погладив собаку, Вероника подошла к печке, и задумчиво смотря на нее, почесала затылок. Где? Где в печи можно устроить тайник? Помнится, она читала одну книжку, что какой-то там тоже не очень честный гражданин из недорезанных аристократов прятал в печке бриллианты, которые сумел умыкнуть перед раскулачиванием. Да, задачка не из легких. Вот, помнится, мылись они в печке, когда еще отец баньку на речке не соорудил. И места там хватало им с матерью. Надо бы глянуть. Может, там, в каком-нибудь уголке и спрятано золото? Или где-нибудь между кирпичами? Надо простучать что ли… Только вот какой звук должен быть Вероника не знала. Глухой или наоборот звонкий? Если пустошь, то, наверное, позвончее…

Вероника вооружилась колотушкой и стала простукивать каждый кирпичик в печи. Звук был везде одинаковый – глухой и ничем не примечательный. Дон с любопытством смотрел на действия хозяйки, иногда тоже постукивая, только обрубком хвоста об деревянный пол. Ему, наверное, казалось, что его хозяйка во что-то с ним играет. Веронике надоело стучать по печке колотушкой, она отложила ее в сторону, и, отойдя к столу, села на лавку. А зачем ей вообще надо что-то искать? – подумала она. Только для того, чтобы убедиться в том, что золота в доме больше нет, и она может спокойно оставаться здесь, и жить, как жила прежде? Но отец во сне сказал ей, чтобы она уходила. Значит, он знал, что золото не нашли! Что за чепуха! Что значит – знал? Он же умер. И ничего уже знать не может!

Вероника все же залезла внутрь печки, обследовала каждый уголок, и часть трубы, но так ничего и не нашла. Вылезла она вся в саже, и даже напугала своим видом Дона. Он слегка рыкнул, но потом, признав хозяйку, с трудом встал и подошел к ней. Он лизнул ей руку и задумчиво посмотрел ей в глаза, будто понимал, что хозяйка занимается очень важным делом. Вероника не пошла мыться на двор, она ополоснулась в небольшом тазу в сенях и снова усевшись на лавку, стала думать, где отец мог спрятать свой клад…

Весь день она лазала по дому, обыскивая каждый уголок, при этом, не забывая ставить все на свои привычные места. И вскоре навела в комнате относительный порядок. Она вспомнила, что уже несколько дней не поливала фикус, который всегда стоял возле окна в большой кадке. Фикус, кстати, тоже валялся на полу, и почти половина земли была высыпана. Она аккуратно прикрыла землей оголившиеся корни и поставила его на привычное место. Земля была слишком сухая, и Вероника решила полить растение. Взяв небольшой кувшинчик, которым она всегда поливала цветы, стоявшие на окнах, девушка полила огромный фикус и поставила кувшин на окно. Герань можно было уже не поливать. Все цветы были безвозвратно испорчены. Горшки разбиты, а листья уже успели почти полностью завянуть. Вероника собрала их в ведро и вынесла из комнаты. К вечеру пошел дождь, крупные капли задолбили по железной крыше, в комнате стало совсем темно, Вероника зажгла керосиновую лампу и решила приготовить себе что-нибудь поесть, и покормить Дона. С утра у них во рту и маковой росинки не было. Кстати, Дону надо было снова дать таблетку и обработать раны.

Девушка порезала хлеб, почистила луковицу, отрезала кусок овечьего сыра и налила из крынки, стоявшей в сенях, кружку молока. Это был ее ужин. Дону она намяла в миску хлеба и залила все это молоком. Алабаи собаки всеядные, и едят почти все. Он с удовольствием съел предложенный ему ужин, вылизал миску и поблагодарил хозяйку, лизнув ее в нос огромным розовым языком. Вероника улыбнулась, и ласково погладив пса, сказала:

– Идешь на поправку, мальчик. Еще чуть подождем, окрепнешь, и двинемся к дальней избушке. К тетке в деревню соваться страшно – бандиты и там могут появиться. Да и зачем еще и ее под удар подставлять? Вот только как мне узнать, забрали они то, что искали? – она отнесла пустую миску в сени, поставила ее под табуретку и села.

И тут Дон тяжело вздохнул, встал и подошел к ней. Он внимательно посмотрел ей в глаза, и сел рядом.

– Что? Что ты хочешь? Гулять? На двор?

Собака не шелохнулась.

– Давай тут, в сенях свои дела делай. Лучше я уберу за тобой. Я тебя на двор не выпущу, и сама не пойду, даже с ружьем.