Волчица

Эдгель приятельски поприветствовал Аскера – воинским приветствием, пожатием запястья. Они давно и хорошо друг друга знали – выросли на соседних улицах, почти что дружили. Потом их пути разошлись. Эдгель получил наследство и открыл свое выгодное дело по перепродаже рабов, ну а Аскер, не имевший никаких богатых родственников и нужных связей – пошел в стражу. Где скоро выдвинулся благодаря своему живому уму, позволяющему быстро и безошибочно принимать решения, и умению ублажать начальство, поднося им достаточные для уважения подарки. Вначале он стал звеньевым в тройке, потом продвинулся до командира сенты, и затем уже долез до нынешней должности. Если бы не вспыхнувшая в нем страсть к игре, Аскер поднялся бы еще выше. Но что поделаешь – случилось так, как случилось. Он променял карьеру на игру.

Эдгель вел дела честно, хотя и брал за посредничество большой процент. Так что немудрено, что Аскер обратился именно к нему. И тут никакого значения не имело, что они в детстве почти дружили. Каждый из них, если бы не дорожил репутацией и своим местом, перегрыз бы глотку этому своему «другу». Конечно, если бы куш был совсем крупным – и перегрыз бы. Но какие крупные куши между стражником, пусть даже и командующим полутора сотнями бойцов, и купцом, который ворочает десятками тысяч золотых. Не тот уровень у Аскера, чтобы купец точил на него зуб.

Аскер в двух словах объяснил Эдгелю ситуацию, пока тот с нескрываемым интересом разглядывал стоящую рядом и переминающуюся с ноги на ноги девушку, и первый вопрос, который задал стражнику купец, было:

- А проблем с ней не будет? Может она прибыла с какой-нибудь делегацией? Представляешь, если мы сейчас продадим на аукционе дочь иноземного короля? А что – за морями всякие люди бывают. Я слышал и о таких – высоких, и белолицых. Говорят, они даже на драконах летают! Прилетит такой гад, и выжжет нас тут до самых камней! И пепла не останется!

Купец явно начинал торговлю, Аскер это знал. Нагнетал ужасов, рассказывая о степени опасности сделки. Мол, только из жалости, из уважения к другу детства возьмет товар на комиссию! Рискуя всем своим имуществом, и самой жизнью! Но стражник видел, как загорелись его глаза, когда тот впился взглядом в задницу Белянки, обтянутую странной тканью.

- Вот что, Эдгель – Аскер посмотрел в глаза купцу, и криво ухмыльнулся – Ты чего мне тут дерьмо на уши вешаешь? Тебе дают возможность заработать, а ты еще и кобенишься?! Я сейчас развернусь, и отвезу девку к Урхарту, и уверен – он мне руки будет целовать за возможность хорошенько нагреть руки! Я к тебе как другу детства приехал, дать тебе возможность помочить клювик в деньгах, а ты тут чего мне распинаешься?! За идиота меня держишь?! Издеваешься?!

- Ладно, ладно! Не кипятись! – Эдгель примирительно выставил вперед ладонь – Хорошо! Я придержу девку, посмотрю – не будет ли шума после ее исчезновения. Но если начнется суматоха, девку будут искать – я ее таить не буду. Сдам власти, и даже денег за это не попрошу. Ты же знаешь закон – никто не может без решения суда обратить в рабство свободного гражданина – если только это не противник, не враг Империи, не захвачен в плен на поле боя. Давай-ка определимся с процентами. Я за свои услуги хочу…восемьдесят процентов!

Аскер охнул, и назвал Эдгеля гнусным хапугой, на что тот радостно захихикал, тряся жирными щеками и вытирая с лица пот (жарко сегодня). Но как ни странно – сторговались они быстро. Эдгелю тридцать процентов, Аскеру семьдесят. В сумму комиссии входят и рекламные листки, рассылаемые торговцем самым известным покупателям столицы. Так делается, когда в руки купца попадает особо ценный экземпляр раба, или рабыни – самые красивые, самые экзотичные. Цена может доходить и до тысячи золотых за экземпляр. Обычная цена на хорошего раба – двадцать золотых, за рабыню – до сотни. Но тут…совсем другой случай. Уникальный случай! Возможно – единственный. Так что партнеры рассчитывали на хороший куш.

А Белянка все время, пока стражник и купец торговались, стояла и разглядывала рабов, которых проводили мимо, повозки, на которых их привезли, и вообще все вокруг – мило морща свой аккуратный носик, и брезгливо поджимая губы, когда со стороны вымазанных нечистотами, завшивевших рабов до нее доносился густой, едва переносимый запах. Даже Аскер, который давно привык к любым запахам и видевший не такое, морщился, и мечтал поскорее закончить переговоры и отправиться отсюда подальше.