Волчица

Христиан молча направился в угол, где был прикован Тир. Пес поднялся ему навстречу со всей обидой и негодованием, на какие только был способен бессловесный зверь. Христиан погладил его по черной голове.

— Добрый Тир! храбрый пес!

Они знали, только они; и человек и бессловесная собака утешали друг друга.

Глаза Христиана снова обратились к Белой Шубке, глаза Тира тоже, и пес напрягся, натягивая цепь. Рука Христиана легла на шею пса, и он почувствовал, как Тир задрожал и ощетинился от ярости. Затем и сам он точно так же задрожал, но ярость его была порождена разумом, а не инстинктом; он был так же бессилен душевно, как Тир физически. О! Эта женщина, которую он не смел обвинить! Все, что угодно, но не это! Только бы им с Тиром столкнуться с нею на свободе, чтобы убить или погибнуть!

Затем он вернулся к остальным и стал задавать новые вопросы.

— Давно эта незнакомка здесь?

— Она пришла примерно за полчаса до тебя.

— А кто впустил ее?

— Свен, больше никто не отважился.

Тон ответа был загадочным.

— Но почему? — спросил Христиан. — Произошло что-то странное? Рассказывайте.

В ответ ему вполголоса поведали о трижды повторенном зове у двери, с пустого крыльца, о зловещем вое Тира и бесплодной вахте Свена.

Христиан в мучительном нетерпении повернулся к брату, желая поговорить с ним наедине. Стол был уже накрыт, и Свен повел Белую Шубку к почетному месту для гостей. Это было еще хуже: она сядет со всеми за стол, преломит с ними хлеб под их крышей!

Христиан шагнул вперед и, коснувшись руки Свена, настойчиво зашептал. Свен уставился на него и раздраженно покачал головой.

После этого Христиан не проглотил ни кусочка.

Наконец возможность представилась. Белая Шубка стала расспрашивать о примечательных местах края и о некоем Могильном холме, где у нее была назначена встреча этой ночью. Хозяйка дома и Свен одновременно издали удивленное восклицание.

— Это в целых трех милях отсюда, — сказал Свен, — и укрыться там негде, кроме жалкой хижины. Останься с нами на ночь, а завтра я покажу тебе дорогу.

Белая Шубка, казалось, задумалась.

— В трех милях, — проговорила она, — я могу увидеть или услышать сигнал.

— Лучше я посмотрю, — сказал Свен. — Если не замечу никакого сигнала, тебе лучше будет остаться.

Он направился к двери. Христиан молча поднялся, последовал за ним и на крыльце схватил Свена за плечо.

— Свен, ты знаешь, кто она такая?

— Она? Кто — она? Белая Шубка? — переспросил Свен, удивленный яростной хваткой и низким хриплым голосом брата.

— Да.

— Она — самая красивая девушка, которую я видел в своей жизни.

— Она оборотень.

Свен расхохотался.

— Ты что, с ума сошел? — спросил он.

— Нет. Вот, посмотри сам.

Христиан стащил его с крыльца, указывая на снег и волчьи следы. Да, еще недавно они были видны, но теперь исчезли. Густо падавший снег скрыл все отметины.

— Ну? — спросил Свен.

— Если бы ты пошел за мной, когда я подал тебе знак, ты бы сам все увидел.

— Что увидел?

— Следы волка, ведущие к двери. А обратных следов не было.

Хотя голос Христиана звучал едва ли громче шепота, невозможно было не испугаться одного его тона. Свен с тревогой посмотрел на брата, но в темноте не смог разглядеть его лица. Он ласково и ободряюще положил руки на плечи Христиана и ощутил, как тот дрожит от волнения и ужаса.

— Люди видят странные вещи, — сказал он, — когда холод забирается им в голову и проникает в мозг; а ты вернулся замерзшим и измученным.

— Нет, — перебил его Христиан. — Сначала я увидел след на гребне холма, пошел по нему вниз и оказался прямо тут, у двери. Мне не почудилось.

В глубине души Свен был убежден, что волчий след брату не иначе как привиделся. Христиан был склонен к грезам наяву и странным фантазиям — и однако, никогда еще он не бывал одержим столь безумной идеей.

— Неужели ты мне не веришь? — в отчаянии воскликнул Христиан. — Ты должен поверить. Клянусь, это истинная правда. Ты что, слепой? Даже Тир понимает, кто она.

— Тебе нужно поспать. Завтра ты будешь чувствовать себя лучше. А если по-прежнему будешь сомневаться, можешь пойти со мной и Белой Шубкой к Могильному холму. Пойдешь сзади и посмотришь, какие следы она оставляет.

Раздраженный пренебрежительными замечаниями Свена, Христиан резко повернулся к двери. Свен поймал его за рукав.

— Что дальше, Христиан? Что ты собираешься делать?

— Ты мне не веришь, а мать поверит.

Рука Свена напряглась.

— Ты ей ничего не скажешь, — властно заявил он.

Обычно Христиан во всем слушался брата, но сейчас на удивление решительно вырвался и сказал так же твердо, как и Свен:

— Она узнает!

Свен заслонил телом дверь, не давая ему пройти.

— На эту ночь всем хватило страха. Если до утра не передумаешь, поговоришь с ней завтра.

Христиан не сдавался.

— Женщины легко пугаются, — продолжал Свен, — и готовы без малейших доказательств поверить в любую глупость. Будь мужчиной, Христиан, и оставь эту мысль о вервольфе при себе.

— Раз уж ты мне не веришь… — начал Христиан.