Волчица

— Из чувства мести, сжигаемый злобой, дядя мой нарушил даже собственные правила. Явился он в клан Артема и поведал о видении. Только вот этим дело не ограничилось. Под страхом расправы вожак заставил его и дальше помогать себе. На наши поиски были брошены все силы, в том числе и колдовские.

Я же вернулся домой и увидел свою новорожденную дочь. И хоть радость моя была сильнее печали, не стал я скрывать от жены о видении. Понимали мы оба, что Артем захочет уничтожить нашу малышку. Жаждой власти уже тогда он наделен был нешуточной и постепенно превращалась она в болезненную. Такую, что даже дети ему перестали быть родными.

Под покровом ночи, используя сильнейшее заклинание, проник я в клан, усыпил и выкрал черного волчонка. Вместе с женой мы совершили ритуал — смешали кровь нашей дочери и сына Артема. Тем самым мы связали их жизни. Смерть одного из них привела бы к смерти другого. Волчонка я вернул в клан, но на обратном пути силы окончательно покинули меня. Как понял потом, именно ритуал лишил меня их. Потерял я сознание в лесу, пробыл в таком состоянии до утра. А как пришел в себя поспешил домой, только вот не успел…

Из-под закрытого века Евгения скатилась одинокая слеза. У меня уже вовсю мороз бегал по коже. То, что услышала дальше, показалось мне таким страшным, что на какое-то время впала в оцепенение.

— Свою жену я нашел мертвой, истерзанной. Понял, что схватка была не на жизнь, а на смерть. Дочери своей я не обнаружил ни живой, ни мертвой. Я хотел защитить ее, а вместо этого в один день лишился всего: и жены, и дочери, и силы. Кроме того, от горя я едва не лишился рассудка, но тут время сыграло свою роль. После многодневной горячки, я снова смог мыслить. Только вот, с тех пор чахну… и скоро, видать, наступит мой конец.

— И вы не знаете, жива ли ваша дочь? — аккуратно спросила я, понимая, что рассказ закончен, что Евгений борется с воспоминаниями, которые вдруг ожили.

— Я всегда знал, что она жива, потому что жил и рос сын Артема, — ответил он и посмотрел на меня долгим внимательным взглядом. — Именно поэтому я уверен и в том, что Антон твой жив.

— Но… как это взаимосвязано между собой?

Опять я перестала понимать, что он пытается мне втолковать. Догадалась уже, что черный волчонок и есть Антон. Но все равно терлась в догадках.

— Дочь нашу нарекли мы с женой Ингой. Все эти годы я тщетно пытался нащупать твой след. Сильная магия и собственный упадок духа мешали. Но стоило только тебе появиться в клане, за которым я продолжал следить, как я сразу почувствовал тебя. И больше уже не выпускал из виду.

Вот тут я растерялась окончательно. Голова отказывалась соображать и верить тому, что услышала. Что же получается? Что передо мной мой родной отец? А кто же тогда мама с папой?

— Я понимаю, что все это звучит невероятно для тебя. Ты не веришь, что это правда, — не переставал наблюдать за мной Евгений. — Но тем не менее это так. Тебе придется поверить мне на слово. А еще ты можешь открыть нижний ящик комода и достать оттуда фотографию матери, на которую ты удивительно похожа, — слабо улыбнулся он.

Уговаривать меня не пришлось. Карточку я нашла сразу же, лежала она прямо сверху, наклеенная на кусок картона. С нее на меня смотрела как будто я сама. Только вот прическу такую я никогда не носила, как и платье на женщине было не современного покроя. А еще отличались глаза. У нее они были карие, тогда как у меня зеленые. И я всегда думала, что цвет глаз мне достался от мамы.

Удерживая фотографию в руке, словно это была старинная реликвия, я вернулась к Евгению. От женщины на изображении не могла оторвать взгляда.

— Теперь ты веришь? — донесся до меня вопрос.

— Я не понимаю… Вы говорили, что у вас родился белый волчонок, да еще и с острым слухом. Я же кроме того, что абсолютно глухая, так и оборачиваться никогда не могла…

Евгений медленно кивнул и снова заговорил, хоть я и видела, что каждое слово дается ему уже с большим трудом. Но для меня сейчас настолько важна была правда, что жалость я постаралась прогнать.