Волчица

В этом мире волосы на теле считаются чем-то таким запредельно отвратительным, что даже рабы выдергивают из себя все волоски до последнего. Как сказала однажды Ана — в противном случае раба будут чаще бить, и обвинять во всех грехах. Потому что выглядит грязным злобным животным.

У этого — волосатая грудь, волосатые ноги, волосатая спина, и копна черных растрепанных волос на голове. Настя по привычке стала копаться в памяти, кого из земных персонажей он ей напоминает, и тут же услужливый мозг выдал картинку: огромный молодой мужик с криком заваливает руку соперника. Леван Сагинашвили! Вот просто копия! Окорокообразные руки, бочкообразная грудь, ножищи — с такими только штангу и тягать. И льву пасть разрывать, как Геракл. Настя вспомнила, что вес у Сагинашвили был таким же, как и рост — сто девяносто. И это при Настиных семидесяти…с тем же ростом.

Суки. И Файлер все-таки сука! Ни слова не сказал, какого монстра на нее выпустят! Что там опять про любовь бога к человеку? Если любит, посылает испытания? Ах, мать вашу…перемать! Нахер такие испытания!

Меч в руках монстра казался игрушечным, и мужчина помахивал им, как легкой тростинкой. Оно и немудрено, небось лошадь на спину положит, и бегом в гору! Так, для легкой пробежки!

Так. Успокоиться. Все не так уж и страшно. Как говорил герой одной из книг — мечнику лишние мышцы только в тягость, если только меч не двухметровый двуручник. Хотя тем мечом как раз никто и не рубил. Им кололи и пропиливали ряды врага. Использовали как копье. Эх, сюда бы копье-меч! Вот тогда можно было бы порезвиться как следует!

А тем временем «зрители» возбуждаются все больше, и громче всех слышен звонкий, мелодичный голосок «первой леди»:

— Убей урода! Убей! Отрежь ему яйца! Оторви ему член, ублюдку!

Ладно. Запомним это! Будет вам, сцука, представление по-полной! Век будете помнить!

Настю вдруг охватил злой, веселый подъем. Ей уже не было страшно, не было мысли о том, что этот монстр сейчас растопчет ее, вобьет в паркет. Ей еще рано умирать! Есть еще дома дела!

Они сошлись на середине зала, оба спокойные, как сама Смерть. Настя не рвалась в бой, «Леван» — тоже. Постояли друг напротив друга, разглядывая противника как любовник и любовница, впервые увидевшие друг друга голыми, а потом «монстр» густым басом, почти инфразвуком, спросил:

— Это ты убила Морию?

— Кого? — вначале не поняла Настя, потом сообразила — Твою подругу? Да, я.

— Она мучилась? Ты ее сразу убила? — не отставал «Леван».

— Отрубила голову. Сразу! — кинула Настя, следя за противником.

— Хорошо — удовлетворенно прогудел монстр — Тогда я убьют тебя сразу. Ты не будешь мучиться.

И он напал. Прыгнул с места, как кошка — и это при его огромном весе! Прыгнул, и раскроил бы Настю пополам…если бы она не успела повернуться и пропустить его удар вдоль тела. Хорошо, что у нее маленькие груди, иногда «доска, два соска» очень даже помогает в жизни. Правда этих двух сосков Настя едва не лишилась — клинок прошел так близко, что Настя ощутила ветерок и холод металла. А ее меч вонзился в живот противнику — наискосок, справа налево. Но похоже что не задел печень, пробив мышцы пресса и рассекая кишечник.

Настя тут же отскочила, и не зря — монстр, совершенно не обращая внимания на кровь, брызгающую из разреза на животе и стекающую по ногам, пошел вперед, рассекая воздух мечом, и ей пришлось отражать удары настолько сильные, что руки сушило, будто били не мечом, а коротким ломом. И то ли этот меч был крепче, то ли неудачно попадало, но клинок монстра не ломался и продолжал добираться до Настиной кожи, и до всего, что под ней пряталось.

Клаш! Клаш! Клаш!

Выпад!

И снова клинок Настя погружается в тело. Все-таки лишние мышцы в мечном бою не самая лучшая защита. Здесь нужна скорость, а не сила. Вернее — не только сила. А скорость монстра хоть немного, но замедлилась. И Настя совсем успокоилась. Все, конец мужику. Спекся. Теперь она его нашинкует как следует.

И тут же едва не поплатилась за свою самонадеянность. Мужчина вдруг ускорился так, что меч превратился в сверкающее облако, в лопасть вертолета, рассекающую воздух, и…очередной удар выбил меч из рук Насти! Она осталась совсем безоружной!

А потом произошло совсем жуткое — мужчина бросил свой меч, прыгнул вперед, непостижимым образом поймал Настю за руку, дернул к себе и обхватив руками за спину притянул к себе. Невероятная, всесокрушающая сила сжала ее, сминая, раздавливая, лишая воздуха и самой жизни.

— Я обманул тебя! Ты умрешь медленно и страшно! Я раздавлю твои внутренности, а потом выдавлю твои синие глазки, и пальцами вырву белые зубки! И только потом порву пупок и вырву кишки!

Говоря это, он сжимал объятья, и Настя ничего не могла поделать, сжатая будто стальными обручами. И только уже почти теряя сознание, на краешке разума, она сообразила, и сделала то единственное, что могла сделать — вонзила левую руку в разрез на животе монстра, сложив ее «копьем», чтобы легче проникла в узкий разрез.