Волчица Джареда

Теперь улыбка сверкнула и в глазах Майкла.

— О, Мойра, я уже говорил сегодня, что люблю тебя?

И они громко рассмеялись, как два волчонка из одной семьи.

Глава 5

Джаред в который раз велел себе не беспокоиться о Мойре.

И вновь безуспешно.

Его это изрядно злило, потому что следовало волноваться о куда более важных вещах. Сестра слишком долго оставалась неотомщенной. Он уже почти добрался до цели и чувствовал себя русоволосым, одетым в джинсы орудием мщения, занесённым для удара. Однако вместо того чтобы чистить пистолет, оттачивать удушающий захват или стирать футболку, в которой Джаред собирался вершить месть — и фантазировать при этом о брызгах крови, криках и прочих приятных вещах, — он переживал из-за блондинки.

Он даже не осмеливался выйти на крыльцо. Всякий раз, когда в поле зрения попадала дыра в крыше или усеянный щепками пол, Джаред невольно съеживался (за что, несомненно, его высмеяли бы и собратья-морпехи, и всякие уголовники, с помощью которых он сумел добраться сюда). Девушка пришла в такое отчаяние, что выпрыгнула в окошко, лишь бы избавиться от Джареда! Он довел ее до того, что ей пришлось спасаться бегством — голышом, прикрывая свое прелестное тело лишь душевой занавеской с уточками! С каждым часом Джаред чувствовал себя все большим козлом… и всё больше сходил с ума от беспокойства.

Он даже обошёл окрестности, но безрезультатно. Наверное, она прячется где-нибудь, зализывая тысячи ран (и вытаскивая миллионы заноз). Может быть, даже умирает! И все из-за…

Раздался дверной звонок.

Джаред моргнул. В городе знакомых у него нет, для герл-скаутов, продающих печенье, еще слишком рано, а таких штук, как «Welcome Wagon», вроде бы уже не существует?

Или это Уиндэм решил его поприветствовать?  

Джаред, когда нервничал, обычно чистил оружие. Поэтому в руках он как раз держал свежесмазанную «беретту». Ну а вставить обойму и отправить патрон в патронник было делом секунды. Как и был, босиком и без рубашки после недавнего знакомства (невообразимого, восхитительного, умопомрачительного секса) с блондинкой (прекрасной, роскошной Мойрой), он, крадучись, направился к двери. К тому времени, как он добрался до нее, осторожный стук сменился настойчивым грохотом. Джаред распахнул дверь и направил пистолет…

Прямо в лоб Мойре.

— Ты такой ограниченный, — только и сказала она, проходя мимо него в комнату. Таща за собой — ни много ни мало — чемодан.

Джаред уставился на нее. Он просто ничего не мог с собой поделать. В желтом платье, от которого ее глаза казались темнее, не лавандовыми, а почти фиолетовыми, Мойра была очаровательна, словно весенняя маргаритка. Скромно опускавшаяся на дюйм ниже колена юбка ничуть не скрывала того, что девушка могла похвастать парой первоклассных ножек. Глубокий треугольный вырез на спине обнажал молочно-белую кожу.

— Ну, — заявила Мойра, когда стало очевидно, что она так и не дождется от него ничего, кроме жадного взгляда. — Я вернулась.

— А?

Она закатила глаза и, пробурчав что-то себе под нос, громко произнесла:

— Я ска-за-ла что я вер-ну-лась. — Она четко выделила каждый слог, словно Джаред был слабоумным или глухим. В тот момент он и в самом деле чувствовал себя немного неполноценным. — Я останусь здесь, пока мы не разберемся с этим бардаком.

У Джареда возникло смутное ощущение, что его значительно превосходят умом. А ещё у неё великолепные сиськи! Он отчаянно затряс головой. «Сосредоточься, идиот», — велел он себе.

— Бардаком?

— Да. Ты затеял что-то ужасное, гнусное и отвратительное по отношению к моему другу и боссу, Майклу Уиндэму. Я здесь, чтобы отговорить тебя.

Джаред моментально собрался.

— И не надейся.

— Почему?

— Он… он чудовище. Он убил кое-кого, кто был мне очень дорог.

Блондинка и глазом не моргнула. Не шелохнулась, не попыталась выразить притворное сочувствие. Лишь невозмутимо произнесла:

— Нет. Он этого не делал.

Джаред был удивлен как ее словами, так и уверенностью, в них прозвучавшей. А еще испытал облегчение, не услышав сострадания в ее голосе. Женщины всегда либо до смерти пугались его, либо жалели. Ни то ни другое, естественно, не способствовало более близкому знакомству. В жалости Мойры он не нуждался. И не хотел, чтобы она боялась его. Причем последнее было особенно важно. Он не вынесет, если она вдруг в ужасе отшатнется от него.

Боже, и какого черта его это вообще волнует? Почему ему нужно, чтобы она не пугалась? Страх Мойры только помог бы ему. И как только Мойра способна защищать это чудовище, не колеблясь и даже не зная, о чём именно речь?

— Может, не он лично, — наконец выдавил Джаред. — Но это сделала одна из его собак.

При слове «собаки» верхняя губа Мойры приподнялась, обнажая белые зубки. Джаред сам себе не верил — он пытается объяснить что-то человеку, который работает на убийцу его сестры!