Волчица и пряности. Город противостояния. Книга 1 из 2 (ЛП)

– Вполне возможно.

– И наконец…

Она опустилась на колени, не слезая с кровати, уперлась руками в бедра и взглянула на Лоуренса сверху вниз. Эта поза выдавала ее недовольство, но больше всего Лоуренса тревожило ее лицо. Впрочем, он быстро понял, что это было верно и в обратную сторону.

– Ты трусишь из-за таких глупостей, так себя принижаешь… так почему вообще у тебя такое лицо?

– Такое… лицо?

Лоуренс не нашел ничего лучшего, как переспросить; Хоро на мгновение застыла, потом кивнула.

– Ты говорил с таким унылым видом… – она отвернулась, – но в то же время у тебя на лице было написано, что этот груз ты хочешь нести один.

Лишь теперь Лоуренс понял, почему она не смеялась. Но было поздно. Лицо Хоро раскраснелось (возможно, от вина), уши стояли торчком, зубы оскалены. Однако он ответил спокойно:

– Но если бы у меня на лице было написано другое, разве ты не ругала бы меня за это?

Непохоже, чтобы эти слова ее удовлетворили; какое-то время она сидела, бормоча что-то себе под нос. Потом кивнула, прогнулась в пояснице и, качнув хвостом, вздохнула.

– Конечно, ругала бы. Но когда ты ходишь за мной, несмотря на то, что я тебя ругаю и дурачусь над тобой, я так счастлива.

– Я… не хотел бы выглядеть так жалко.

– Дурень.

Лоуренс выбрал подходящий момент, чтобы подвинуть руку, и ее легонькое тело свалилось к нему в объятия. Он понимал, почему она злится, и просто смотрел, как она, лежа в его объятиях, продолжает скалить зубы.

– Следует ли мне извиниться?

– Это у тебя уже должно само получаться, если учесть, как часто ты оказываешься виноват.

– …

Она была его партнером, он – ее. Никто из них не принадлежал другому, они были рядом, просто чтобы друг друга поддерживать. По крайней мере так должно было быть.

Даже если Лоуренс заставлял Хоро сердиться, гнев был не единственной ее реакцией. Ему это казалось странным, но он должен быть достаточно храбр, чтобы не бояться показывать ей свои слабые стороны. Он действительнохотел сказать ей, что без ее поддержки он никто, но…

– Ну не странно ли?

– Хмм?

– Как-то так получилось, что теперь яутешаю тебя.

Хоро дернула ушами и щекотно потерлась о щеку Лоуренса. Потом подняла голову и лукаво улыбнулась – и улыбка эта шла от сердца.

– Это моя особая привилегия.

– Ох уж… впрочем, так мне тоже нравится.

– Ох-хо… – хихикнула она и прильнула к Лоуренсу еще сильнее.

– Эй, ты не собираешься случайно снова подшутить надо мной с помощью Коула?..

Впрочем, он не договорил.

– Люди сильны… достаточно сильны, чтобы не оглядываться в прошлое… но я так не могу.

Хоро была в слезах, но говорила все же спокойным тоном. Она была мудра… она даже знала, когда можно показывать Лоуренсу свои слабые стороны. Сейчас, пожалуй, не самое подходящее время, подумал Лоуренс, но тем не менее, показывая свою признательность, он легонько погладил Хоро по волосам.

– Я трус… ты ведь это прекрасно знаешь, правда? Я всегда гляжу на прошлое со страхом… так что тебе нет нужды волноваться об этом.

Произнеся эти слова, Лоуренс приложил лицо Хоро к груди и слегка покатал, точно высушивая ее слезы.

– Я тоже не желаю быть настолько жалкой.

Она такая непостоянная… ну как Лоуренсу на эти слова ответить? Он просто застенчиво улыбнулся ей и произнес на ушко:

– Я поговорю с тобой, прежде чем принимать какие-то решения, хорошо?

– …Ты всегда даешь мне подношения, но никогда не слушаешь моих советов… это невыносимо.

Может, она пыталась объяснить что-то? Да, сердце Лоуренса всегда оказывалось как на жертвенном алтаре, когда он видел Хоро в таком состоянии.

– Так значит, моя доброта – это лишь «подношение»?

– Это необходимая составляющая молитвы.

Хоро дернула ушами; Лоуренс улыбнулся.

– Молитвы за что?

Хоро села прямо и коротко ответила:

– За возвращение Коула.

– Какого…

Лоуренсу не хотелось этого признавать, но выиграть у Хоро он не мог. Она закрыла глаза и улыбнулась. Так вот открыть ему свое сердце было для нее очень важно, и теперь Лоуренс понимал, почему.

Да, Лоуренс терпеть не мог, когда на него не обращали внимания, когда его мнением не интересовались при принятии важных деловых решений. Проведя много лет в роли богини урожая в одной деревушке, Хоро тоже возненавидела такое.

Ее тоже исключили из всех событий ее родины, из истории Медведя Лунобивца… должно быть, от этого ей становилось страшно одиноко; конечно же, это было ей невыносимо.

Лоуренс рано или поздно и сам бы все понял, но это потребовало бы времени. Потому-то Хоро и решила открыть Лоуренсу свои чувства именно таким способом.

– Найти верный момент, чтобы захлопнуть ловушку, всегда трудно. Но от этого лишь интереснее.

Просияв своей хитрой улыбкой, она повернула уши в сторону коридора, точно обнаружив там новую добычу. Лоуренс мог лишь мысленно поаплодировать ее методам: Мудрая волчица никогда не применяла одну и ту же ловушку дважды – она была не столь беспечна.

– Я, знаешь ли, не в каждую ловушку попадаюсь.

Она молча ухмыльнулась, обнажив клык, потом встала и вновь прошла к подоконнику. Во рту Лоуренса еще оставалось сладкое послевкусие от меда, но, когда Хоро ушла, оно сменилось горечью.