Волчица и пряности (ЛП)

Голос старика звучал ненамного громче, чем пепел, оседающий в огне, но для его гостей, которым прежде частенько доводилось есть в одиночестве, эти слова были теплее любого приветствия. Даже настроение Хоро, похоже, улучшилось – она уже тянулась к мясу, не давая ему свариться.

Лоуренс повернулся к Хаскинсу, чтобы поблагодарить его, и обнаружил, что старик протягивает ему бутылочку. Если белая жидкость вокруг горлышка о чем-то говорила, то там было какое-то спиртное на овечьем молоке. Лоуренс одним глотком осушил свою чашку, чтобы Хаскинс налил ему своего напитка.

– Мм, давно забытый вкус.

Такого рода напитки человек либо обожает, либо терпеть не может, и Лоуренс принадлежал к последним. Но он прекрасно сознавал, что Хаскинс предлагает ему свою дружбу – по крайней мере на то время, что они тут живут. Лоуренс преувеличенно изобразил благодарность, хоть и знал, что Хоро мысленно смеется над ним.

– Господин Хаскинс, ты…

Лоуренс сделал вид, что эти слова вырвались у него под действием спиртного, а потом умолк, наблюдая за реакцией Хаскинса. Старик отрезал кусок сварившегося уже мяса, положил в рот, потом глотнул из чашки и поднял глаза на Лоуренса.

– Ты всегда жил здесь, господин Хаскинс?

– Я живу здесь несколько десятков лет, еще с прошлого аббата.

– Понятно. А я с детства путешествовал, вел жизнь торговца. Иногда я оставался на одном месте какое-то время, но все равно не знаю, на что это похоже.

Хаскинс ничего не ответил, но Лоуренс чувствовал, что он слушает, и потому продолжил.

– А, да… Помню, я слышал, что в королевстве Уинфилд никогда не меняются три вещи… как там дальше? Интересно, сколько правды в этих словах?

Хаскинс, резавший баранину в своей миске, остановился, услышав эти слова Лоуренса. Его взгляд устремился куда-то в пространство, как у любого, кто ищет ответ в памяти.

– Надменные аристократы, красивые луга и –

– …И огромные стада овец!

Еле заметная улыбка тронула губы Хаскинса, когда Лоуренс закончил за него фразу.

– …Здесь и вправду ничто не изменилось.

– Звучит замечательно.

– …Ты действительно так считаешь?

Голос Хаскинса звучал отчетливо, будто он с самого начала видел насквозь Лоуренса с его попытками льстить. Набившая рот мясом Хоро, судя по всему, подглядывала за ними из-под капюшона. Ее поведение было верным признаком того, что Хаскинс и впрямь раскусил Лоуренса, но паниковать не стоило. В конце концов, Лоуренс был весьма опытным торговцем.

– Конечно. Вот возьмем меня. Когда я возвращаюсь куда-то, где год не был, я всегда говорю всем с улыбкой… – и, удерживая улыбку на лице, продолжил: – «Как хорошо, что здесь все осталось по-прежнему».

– …

Серые глаза под длинными бровями, похожие одновременно на человеческие и на звериные, взглянули на Лоуренса. Впервые Хаскинс прямо смотрел на Лоуренса, и взгляд этот был довольно пристален. Потом он поднес к губам чашку с овечьим спиртным, сделал глоток и кивнул. Повисло молчание, нарушаемое лишь бульканьем варева в горшке.

– …Да, здесь ничто не изменилось и не изменится впредь.

– Ну конечно же – в конце концов, здесь же Великий монастырь Брондела.

Хаскинс молча кивнул, налил Лоуренсу еще спиртного и кивнул опять. Похоже, Лоуренсу удалось произвести хорошее впечатление. Торговец не удержался от мысли, что, если бы еще вино было вкусным, все было бы просто идеально.

– Но даже каменные стены изо дня в день меняются, – заметил он.

– …Ты имеешь в виду тех торговцев? А вы не такие, как они?

Подобная осторожная манера речи была характерна для жителей королевства Уинфилд. Лоуренс осушил свою чашку одним глотком и улыбнулся несколько натянуто.

– Я торговец, да, но моя цель немного не такая, как у других.

– …О? Прийти сюда, в нашу глушь, и привести с собой детей Господа…

– Мы в паломничестве; до нас дошли слухи, что в монастыре Брондела хранится некая святая реликвия.

Лоуренс намеренно не стал говорить о костях бога-волка. В таком громадном монастыре непременно должна быть не одна реликвия – потому-то паломники сюда и идут. На лице Хаскинса отразилось легкое удивление, но он тут же принял объяснение Лоуренса. Старик пробормотал что-то неразборчиво, будто слова застряли у него во рту, потом кивнул и добавил:

– …Этот неинтересный мир показывает свои истинные цвета, когда люди путешествуют с разными целями.

Его слова показались бы выспренними, если бы их произнес менестрель, но в его устах они прозвучали как великая правда. Лоуренс с улыбкой кивнул и налил Хаскинсу особенно большую порцию супа, оставшегося в горшке.

***

На следующее утро Хаскинс ушел еще до рассвета. Похоже, для него это было обычным делом, если только радостный лай пастушьих псов и говор пастухов вообще что-то значили. Лоуренс дрожал от морозного воздуха, прокравшегося под одеяло; в поисках тепла он крепче прижался к надежной грелке – хвосту Хоро.

Ему захотелось понаслаждаться теплом еще чуть-чуть. Но когда он проснулся в следующий раз, оказалось, что прошло уже немало времени. Солнце поднялось высоко, его лучи заглядывали в комнату через ставни.