Волчица и пряности (ЛП)

— Я знаю, что ты не какой-нибудь трусливый дурачок, — сказала Ив. — И твое лицо с самого начала было совершенно нечитаемым. Вижу теперь, почему старый Арольд тебя любит.

Лоуренс принял лесть.

— Что ж, вместо вопроса, чем ты торгуешь, могу я спросить кое-что другое?

Ив продолжала улыбаться, но Лоуренс видел, что до глаз эта улыбка не доходила.

— И что именно?

— Сколько стоит твоя услуга? — Лоуренс кинул пробный камешек в черный бездонный колодец.

Насколько он глубок? И есть ли там, внизу, вода?

И эхо вернулось к нему.

— Я не прошу ни монет, ни товаров.

Лоуренсу показалось, что ее мучает жажда; но тут же она протянула ему кувшин и продолжила.

— Все, что я прошу, — чтобы ты и дальше беседовал со мной.

Вернувшееся эхо оказалось слюняво-сентиментальным.

Лоуренс очистил лицо от всяких следов эмоций и бесстрастно рассматривал Ив.

Та хихикнула, потом пожала плечами.

— Ты хорош, да. Но — нет, я не лгу. Вполне естественно, что тебе это кажется странным, но когда есть кто-то, с кем я могу поговорить, не скрывая, что я женщина — да еще и торговец в придачу, — это стоит дороже, чем золотая лима.

— Но дешевле, чем румион?

То, как она среагирует на небольшое поддразнивание, покажет твердость ее духа.

Ив, похоже, понимала это.

— Я торговец. В конце концов, деньги — то, что важнее всего, — с жесткой улыбкой ответила она.

Лоуренс рассмеялся.

С подобным собеседником он мог с легкостью и всю ночь напролет болтать.

— Но я не знаю, что из себя представляет твоя спутница. И предпочитаю, чтобы нашим разговорам никто не мешал. С угрюмым собеседником любое вино становится невкусным.

Лоуренс покопался в своей памяти. Ревнует ли Хоро по подобным поводам?

Вроде бы пастушка Нора ее изрядно раздражала, но разве это было не из-за рода ее деятельности?

— Не думаю, что здесь будет проблема.

— О? Нет ничего загадочнее сердца женщины. Я и сама ничего абсолютно не понимаю, о чем они между собой говорят.

Лоуренс раскрыл было рот, чтобы ответить, но передумал.

Ив усмехнулась.

— Все же я здесь по делам. Я не могу позволить себе терять время, но если мы поладим, я буду очень рада нашему знакомству. На вид я, может, неприступная, но –

— …Но на самом-то деле ты общительная и разговорчивая, верно? — подхватил Лоуренс.

Ив рассмеялась; ее плечи сотряслись радостно и совершенно по-девичьи, вопреки тихому, хриплому голосу.

— Ха, именно так.

Ее слова звучали обыденно, но в них слышалась искренность.

Лоуренс понятия не имел, как одинокая женщина могла вступить на путь торговца, но любая женщина, способная плавать в водоворотах алчности, составляющих саму суть мира торговли, была силой, с которой следовало считаться. Несомненно, обычных разговоров она избегала просто из самозащиты.

Отхлебнув из кувшина, Лоуренс встал и направился к лестнице.

— Что ж, если только моя спутница не будет ревновать, — сказал он.

— Ужасное условие, надо сказать.

И два торговца молча улыбнулись друг другу.

Очередная встреча Совета должна была завершиться поздно вечером. У Ив в это время были свои дела, и она не могла сопровождать Лоуренса и Хоро; но она пошла к семье Риголо заранее и сказала им о предстоящем визите.

Итак, после недолгого отдыха во второй половине дня Лоуренс и Хоро покинули постоялый двор.

Дом Риголо располагался немного к северу от центральной части города.

Городской квартал, где жил Риголо, выглядел сравнительно богатым: у всех домов были каменные фундаменты и первые этажи; однако все равно он оставлял общее ощущение запустения. Ко многим зданиям неоднократно добавлялись деревянные надстройки; эти надстройки нависали над улицами, чуть ли не смыкаясь над головой.

Когда-то это был преуспевающий квартал, но со временем он, похоже, опустился.

Семьи, процветавшие на протяжении многих поколений, знали, что деньги не всегда приносят счастье; а вот недавно обогатившиеся семьи думали иначе. Покуда у них были деньги, они швыряли их, надстраивая свои дома.

Это все было, конечно, хорошо, но эти изменения рушили общую атмосферу квартала. На сумрачных улицах стали появляться бродячие собаки и нищие.

Когда это произошло, истинно богатые семьи стали переезжать куда-нибудь еще; соответственно, цена домов здесь стала падать, а вместе с ней падал и общий уровень квартала. Когда-то здесь селились в основном ростовщики и работники второсортных торговых домов; ну а сейчас здесь обитали подмастерья и владельцы рыночных палаток.

— Какая тесная улочка, — заметила Хоро.

Возможно, под тяжестью нависающих домов мостовая была вся выгнута и искривлена; то тут, то там в брусчатке не хватало камней — видимо, их выковыряли и продали любители легкой наживы. В образовавшихся дырках скапливалась вода, внося свой вклад в общую атмосферу запустения и еще усиливая ощущение узости улицы.

Лоуренс и Хоро не могли идти бок о бок, а если бы кто-то попался им навстречу, им пришлось бы распластаться по стене, чтобы разминуться.

— Должен признать, это неудобно, — произнес Лоуренс. — Однако мне нравятся такие вот заброшенные места.

— Ох-хо.