Волчица и пряности (ЛП)

Лоуренс извлек бумагу, что оставила ему Ив, и протянул торговцам Делинка. Те произвели расчет прибылей-убытков с такой быстротой, что любой бродячий торговец был бы посрамлен.

Эрингин плавно убрал купчую себе под одеяние, улыбнулся — для разнообразия на этот раз искренне — и отошел.

Лоуренс взялся за дверную ручку и отворил дверь.

— Я же сказала, никому не входить!.. — воскликнула Хоро и осеклась.

Лоуренс надеялся, что она заплачет, но, похоже, он ее недооценил.

Тем не менее она явно была потрясена; лицо превратилось в маску гнева.

— Ах ты… ты… — из-за дрожи в губах ей, похоже, трудно было выговаривать слова.

Лоуренс как ни в чем не бывало закрыл за собой дверь и уселся на стул посреди комнаты.

— …ты дурень!

Хоро налетела на него. Несомненно, эти слова должны были описать в точности то, что сейчас должно было произойти.

Лоуренс этого ожидал и потому смог избежать падения со стула.

— Не вздумай — не вздумай сказать — не вздумай сказать мне, что ты отказался от сделки!

— Я и не отказался. Ее украли у меня из-под носа.

Хоро была поражена, точно дева, обнаружившая пятно на своем любимом платье. Она изо всех сил ухватила Лоуренса за ворот.

— Но это же была твоя мечта?!

— Это была моя мечта. Нет. Она ей и осталась.

— Тогда почему — почему?..

— Почему я так спокоен, ты хочешь спросить?

Хоро, казалось, вот-вот расплачется, ее губы немилосердно тряслись.

Лоуренс был уверен, что, независимо от исхода сделки, они с Хоро расстанутся в этом городе.

Хоро чувствовала то же.

— Мы, торговцы, разобрались между собой, и мне оставили достаточно, чтобы я мог выкупить тебя обратно.

«Лишилась дара речи»… Лоуренсу хотелось заключить лицо Хоро в рамочку и поместить такую подпись.

— Т-ты разве не помнишь, чего я так страшилась?

— Слишком неловкая тема. Не могу сейчас говорить об этом.

Хоро стукнула его по лицу — в точности туда, куда Ив ударила рукоятью секача. Боль была настолько сильной, что Лоуренс свалился со стула.

Хоро безжалостно втащила его обратно.

— И даже зная это, ты приплелся сюда, ко мне, Мудрой волчице из Йойтсу? Чего ты хочешь? Что тебе надо? Скажи мне! Проклятье, просто скажи!

Лоуренс припомнил, когда прежде он видел ее в такой ярости.

Тогда Лоуренс тоже был избит, лишился всего и стоял на пороге смерти.

Хоро тогда вмешалась, чтобы помочь ему выпутаться.

А теперь?

Он был ограблен, он был ранен, но все же ему удалось выкарабкаться, да при этом еще и обезопасить Хоро… почему бы ей не взглянуть на все под таким углом?

Если же нет — слова, которые Хоро ожидала услышать от него, были очевидны.

Она хотела расстаться с ним здесь, в этом городе, расстаться с улыбками на устах.

— Твое… волчье обличье.

Хоро кивнула, оскалив клыки.

— Предоставь все мне. Ты станешь настоящим городским торговцем благодаря встрече со мной. Мы сможем закончить эту историю с улыбками на лице. Да будет так! — и она потянулась к висящему на шее мешочку с зернами пшеницы.

Лоуренс смотрел на нее, улыбаясь.

— В чем де-…

Лоуренс не дал ей закончить фразу.

— Ты думала, я хочу попросить тебя принять волчье обличье, чтобы вернуть деньги?

Лоуренс притянул Хоро к себе в объятия. Раздался звук чего-то рассыпающегося — несомненно, пшеничных зерен по полу.

Возможно, среди зерен было и несколько слезинок, но Лоуренс отмел эту мысль как тщетное мечтание.

— То, что делает Ив, равносильно самоубийству. Если Церковь об этом узнает, наши жизни тоже будут в опасности. Мы должны покинуть город до того, как беспорядки прекратятся.

— !..

Хоро попыталась вывернуться из его объятий, но Лоуренс удержал ее и продолжил говорить так спокойно, как только мог.

— Я не разглядел истинную натуру Ив. Она одержима деньгами. Для нее ради денег даже собственную жизнь отбросить — пара пустяков. Но подобную сделку никаким количеством жизней не насытишь.

— А какую сделку собираешься предпринять ты? — спросила Хоро. Она вновь попыталась вырваться от Лоуренса, но в конце концов сдалась.

— Если проходишь по опасному мосту, одного раза вполне достаточно.

— …

Там, в деревне Пасро, когда Хоро залезла к Лоуренсу в повозку, у нее не было нужды путешествовать обязательно вместе с ним. Она вполне могла украсть его одежду, забрать пшеницу и без особых проблем справиться самостоятельно.

Если бы она всегда верила, что сближение с другим ведет всегда к одному лишь отчаянию, если бы она искренне страшилась этого — она бы не заговорила с Лоуренсом, как бы сильно ни жаждала компании.

Собака, обжегшаяся об очаг, всегда будет его бояться.

Вновь и вновь в очаг лезут лишь те, кто верит, что там их ждут жареные каштаны, и кто не в силах забыть их сладкий вкус.

Даже если впереди лежат неисчислимые невзгоды, даже если там нет ничего вообще, Лоуренс должен был протянуть вперед руку. Просто должен был.

Он должен был увидеть.

Он должен был увидеть, что ждет там, в конце всего.

Когда Ив ударила Лоуренса, он рассмеялся от унижения. Он смеялся, как девочка.

Лоуренс был еще слишком молод, чтобы становиться отшельником.

Он положил руку на затылок Хоро; голова волчицы дернулась.