Волчица и пряности. Том 10

– Ну, тогда не торопись, чувствуй себя как дома.

Дразня его, Хоро была в полном восторге.

Открыв тонкую деревянную дверь, Лоуренс с облегчением обнаружил, что Коул по-прежнему внимает объяснениям Хаскинса.

Глава 3

Лоуренс осторожно повернул голову, опасаясь, что она может отвалиться, и попытался выгнать остатки черноты из сознания. Затем легонько похлопал себя по щекам.

Он чувствовал, что не имеет права называться бродячим торговцем, если у него уходит целый день на то, чтобы протрезветь, однако вскоре нашел другую причину своей вялости – возможно, он просто слишком устал. Но, какова бы ни была причина, позволить себе леность он не мог.

Сейчас он смотрел на почти умерший огонь в печи так же бодро, как обычно чувствовал себя, вставая с постели. Здесь был не постоялый двор близ шумного рынка и не хибара на какой-нибудь одинокой горе. Тихо доносящиеся снаружи голоса людей, блеяние овец, лай собак наполняли комнату подобно сладкой колыбельной песне. Вместе с потрескиванием горящих дров и шорохом оседающего пепла эти звуки создавали невероятно снотворную мелодию.

Лоуренс зевнул во весь рот, потом потер глаза, которые ему не без труда удалось открыть. Он увидел, что сушащееся мясо затвердело и потемнело, потом заметил связки лука и чеснока, свисающие с балки; рядом лежали дрожжи. Люди могут жить и без денег. Эта комната была прекрасным примером такого образа жизни.

Зевнув еще разок, он занялся огнем в печи.

– Доброе утро, – поздоровался с ним Коул, который вовсе не зевал с тех пор, как встал. Потрепанное одеяние и растрепанные волосы мальчугана выдавали нищету, худые запястья и лодыжки говорили, что в прошлом ему нередко приходилось голодать. Но умный блеск глаз говорил, что он вовсе не попрошайка, а бродячий школяр. Цепкий, упрямый взгляд подчеркивал, как же сильно отличаются эти два понятия.

– Сегодня тоже холодно.

– Будь сегодня по-настоящему холодно, мы бы даже из-под одеяла до сих пор не вылезли.

– Ага… холодно, но терпимо.

Они на удивление хорошо понимали друг друга, поскольку оба полагались на тепло хвоста Хоро. Первое, что каждый из них делал, выбравшись из постели и позаботившись об огне, – отряхивал прилипшие к телу шерстинки с хвоста. С таким каждодневным ритуалом – странно было бы, если бы между ними не возникло понимания.

– Хоро еще спит?

– Госпожа Хоро свернулась калачиком – не думаю, что она уже проснулась.

Лоуренс не сдержал смешка. Передал Коулу немного хлеба и сушеного мяса – того же, что жевал сам.

– Когда прозвонит утренний колокол, пойдем прямо на постоялый двор Альянса.

– Ээ… а нам не следует сперва разбудить госпожу Хоро?

Коул с серьезным видом выглянул в окно – он явно высчитывал, сколько сейчас времени, пользуясь знанием календаря и высоты солнца.

– Об этом не беспокойся. Если к тому времени она не проснется сама, будить ее не надо.

– …А она не рассердится?

Хотя речь Коула звучала довольно взросло, сейчас, жуя хлеб, он больше походил на щенка или котенка. Он сунул в рот весь кусок сразу и мгновенно съел, не оставив ни крошки.

– Нет, не рассердится. Если она нацелится на кости всерьез, она просто отправится и отыщет их сама.

– Э? Чт… что…

Коул знал об истинном обличье Хоро и потому, должно быть, уже думал о такой возможности. Но ничего не говорил. Конечно же, он рассудил, что не может вмешиваться в работу Лоуренса. Но, выказав такое удивление при словах Лоуренса, он кинул взгляд в сторону спящей Хоро, и – его радостная улыбка и следующие слова превзошли все ожидания Лоуренса.

– Думаю, она очень верит в нас. Мы должны как следует постараться.

Настала очередь Лоуренса удивиться.

– Ээ, что?

Коул смотрел на ошеломленное лицо Лоуренса, думая, видимо, что сказал что-то не то.

– Ой, ничего…

Лоуренс одной рукой замахал на Коула, а второй принялся яростно тереть лицо. Его жесты, должно быть, выглядели совершенно наигранными, будто он неудачно пытался изобразить гончара, работающего с глиной. Коул был просто полон сюрпризов.

– Я просто думаю: сам я был таким умным в твои годы?

– Это… я вовсе не умный…

Эти слова заставили Лоуренса задуматься – может, это он слишком глуп. Он ведь знал, что в мире множество одаренных людей. Надо было только не завидовать, а стараться изо всех сил, чтобы в конечном счете не проигрывать этим людям.

– Хотя ты уже видел, насколько беспомощным я могу быть, так что впечатлять меня еще сильнее нет нужды.

Лоуренс отряхнул руки от крошек и встал. Мировые истины не меняются. И от Лоуренса вовсе не требовалось их менять – он должен был искусно пользоваться теми, какие есть.

– Господин Лоуренс.

– Хмм?

Коул тоже встал, взял в руки куртку и с некоторой неохотой произнес:

– Честно говоря, я очень хочу стать похожим на вас, когда вырасту, но мне все время кажется, что я не смогу.

Эти слова – видимо, высшая похвала, какую только может получить мужчина возраста Лоуренса, однако он считал себя слишком молодым, чтобы ее принять.