Волчица и пряности. Том 10

Когда к снегу прибавляется сильный ветер, весь мир мгновенно становится белым. Даже самый искусный возница не всемогущ.

– Ну, конечно, в буран мы не поедем. Любой знает, что никогда нельзя сражаться с тремя вещами: Церковью, младенцами и погодой.

Пиаски с усмешкой кивнул.

– Если нам повезет, он пройдет севернее. В любом случае скоро должны вернуться пастухи, и тогда я их расспрошу. Им лучше других известно, что там снаружи творится…. О, да, я чуть не забыл, вы же живете в пастушьем доме.

– Ну конечно! У нас самое подходящее место, чтобы все разузнать.

После этой шутки Лоуренс вновь поблагодарил Пиаски и покинул постоялый двор. Выйдя наружу, он заметил, что в унылом сумеречном небе и впрямь собрались облачка, и время от времени налетали порывы ветра.

Торговцы на улице, похоже, ускоряли шаг, и отнюдь не из желания заработать побольше денег, а чтобы побыстрее добраться до горячей пищи. Поскольку Лоуренс обязан был чтить свою часть сделки и готовить ужин для Хаскинса – а еще его ждала Хоро, – он тоже ускорил шаг, направившись к дому.

– Буран?

Понаблюдав, как в поставленном на огонь горшке варится похлебка, Лоуренс передал черпак Коулу и ответил Хоро, лежащей на кровати и расчесывающей хвост:

– Да, я только что узнал, что погода портится. В таком случае мы застрянем здесь немного дольше. Быть может, дня на два-три …

– Мм. Да, теперь чувствую, похоже, ты прав. В последнее время вокруг меня слишком много овец, и, похоже, мое чутье притупилось.

Хоро пару раз понюхала воздух и чихнула. Даже людям, если они привыкли жить странствиями, иногда удается предсказывать погоду по запаху.

– А, ну, пожалуй, если мы уедем несколькими днями позже, это разницы не составит?

Хоро куснула кончик хвоста и улыбнулась своей обычной озорной улыбкой. Лоуренс ответил своим обычным пожатием плеч. Хоро хихикнула, еще разок погладила хвост и встала с кровати.

– Ужин уже готов?

– Пока нет. Кроме того, мы не можем садиться, пока господин Хаскинс не вернется.

Хоро направилась к печке; как всегда, ее пушистый хвост был искусно скрыт под балахоном, однако капюшон сейчас она не накинула. Лоуренс двинулся за ней; когда она неуклюже протянула руку, чтобы стянуть кусок сушеной баранины, Лоуренс надвинул капюшон ей на голову.

– Мфф… ну и когда… фф… этот приятель вернется?

– Уже скоро должен прийти. Сегодня безлунно и очень холодно.

По правде сказать, холодно было настолько, что Коул завернулся в одеяло, прежде чем начать помешивать похлебку в горшке, а с каждым словом Лоуренса и Хоро, хоть они и были в комнате, изо рта у них вырывались белые облачка. Ветер снаружи продолжал крепчать – по всем признакам выходило, что буран и впрямь надвигается.

– Грр… я проголодалась.

– Господин Хаскинс сейчас ухаживает за теми самыми овцами, которых ты ешь, так что тебе следовало бы относиться к нему чуточку более почтительно.

– Конечно, но когда ты ко мне относился почтительно?

Лоуренсу безумно хотелось ответить «а когда я был на твоем попечении?», но, увы, он был не в том положении, чтобы говорить такое.

– Ох уж…

Недовольно пробурчать себе под нос – вот и все, что он мог.

Хоро ухмыльнулась Коулу; мягкосердечный Коул неловко улыбнулся в ответ.

В следующее мгновение взгляд Хоро метнулся к двери. Это могло означать лишь одно – у них гости; но, судя по настороженности Хоро, это был не Хаскинс.

Может, Пиаски? Так Лоуренс подивился про себя, и тут же раздался стук в дверь. Коул настолько привык выполнять всякие мелкие поручения, что тут же открыл дверь. Там, опираясь на посох, стоял пастух.

– Ооо, как вкусно пахнет… Похоже, Хаскинсу достались очень хорошие путешественники.

Затем, узнав, видимо, Коула, пастух погладил его по голове, после чего прокашлялся и продолжил:

– Прошу прощения за вторжение. Хаскинс, по-моему, собирается заночевать на ферме. Снаружи уже сильно метет, я и двое моих спутников еле успели вернуться вовремя.

– Ясно… спасибо, что зашел к нам и предупредил.

– Пожалуйста. Это очень утомительно – ждать кого-то, не зная, когда он вернется.

Слова эти звучали тем более весомо, что произнес их пастух, зарабатывающий на жизнь в этом снежном краю. Да, зачастую человек не может знать даже, живы ли вообще его спутники. Когда с неба спускаются тьма и снег, людям остается лишь скучиться вокруг огня и ждать.

– И кроме того, сидеть и ждать, когда рядом такая превосходная еда, должно быть, невыносимо, – и пастух, улыбнувшись, поднял руку в прощальном жесте. – Это все, что я хотел сказать.

С этими словами он развернулся и вышел. Торговец на его месте воспользовался бы случаем попросить миску горячей похлебки, но пастухи, похоже, не столь мелочны. Все, на что им приходилось полагаться посреди бескрайних лугов, – посох да пастуший пес. Такое одинокое существование, несомненно, и объясняло их невероятную гордость. Сказать по правде, их манеры немного напоминали волчьи. Хотя если бы Хоро узнала, что Лоуренс так думает, она была бы в ярости.

– Что ж, если так, мы здесь застряли до послезавтра. Надеюсь, хотя бы порт не замерзнет…