Волчица и пряности. Том 10

– Мы построили дом. На этой земле. Наш собственный дом.

Дрова в печи трещали. Глаза Хоро были круглы, как две луны.

– Ничто не избегает человеческих рук. Ни горы, ни леса, ни луга. И поэтому, чтобы у нас была тихая гавань, которая не исчезнет за какие-то несколько веков, но сохранится навсегда, мы тоже должны полагаться на человеческие руки. Сначала мы беспокоились, сможем ли достичь этой цели… но в конце концов нам удалось. Мы создали место, где любой, кто возвращается, сколько бы лет он ни скитался, всегда говорит…

– …«Как хорошо, что здесь все осталось по-прежнему».

Хаскинс улыбнулся ласково, как добрый дедушка, и, сделав глубокий вдох, продолжил.

– Это всегда была наша заветная мечта. Давным-давно наше племя было изгнано с родины и рассеялось по всему миру. Одни из нас отправились в выжженные пустыни, другие приняли человеческий облик и осели в городах. Иные отправились в бесконечные странствия. Но куда бы нас ни разбросало, есть место, где мы можем воссоединиться, и это место – здесь.

– Ты сказал, твое племя рассеялось… неужели Медведь Луно-…

– Ха-ха… ха! Значит, ты и это знаешь… тогда объяснить все будет проще. Да, наш прежний дом отнял у нас Медведь Лунобивец, или Ирава Вир Мухеддохунде на древнем языке.

Лоуренс вспомнил множество собранных неким монахом древних легенд, которые он прочел в далекой деревушке, где поклонялись богу-змее. Хоро сделала глубокий вдох, точно ребенок, пытающийся сдержать слезы.

– Когда случилось бедствие, мое племя оказалось слишком слабым, чтобы противиться. Но времена изменились. Чтобы защитить это место, мы должны полагаться на иную силу. Дома, построенные людьми, слишком сложны, а мои копыта слишком грубы…

Когда просишь кого-то оказать тебе услугу, следует держаться с ним на равных – не быть ни чересчур напористым, ни чересчур скромным; найти нужную грань непросто. И не менее сложно, обладая бесконечной гордостью, не попасть в плен гордыни. Но Хаскинс принимал все как есть и делал то, что мог делать. Так он жил, должно быть, веками. И именно это позволяло ему держаться с таким достоинством.

– В прошлом мы тоже нередко сталкивались с трудностями, но на этот раз найти выход из положения – для нас непосильно.

Быстро пробежав глазами письмо, Лоуренс повернулся к Хаскинсу.

– Король… требует денег, да?

– Наши трудности можно было решить гораздо проще… во время долгой распри перед основанием королевства. Можно было убедить воюющих отложить оружие и заключить мир, но к тому времени война уже истощила землю и разрушила монастырь, оставив нас ни с чем. Поэтому… я тайно помог Уинфилду Первому объединить земли под своей властью. Если мне придется назвать величайшую свою ошибку, я назову именно ее.

Эти существа сильнее и умнее людей, они правили миром до того, как он попал в человеческие руки. Но день за днем мир меняется, и трудности, подобные нынешней, встречаются все чаще.

– Если даже сыновья и дочери не помнят, каков их долг перед родителями, то внуки не помнят тем более. Я не могу более действовать открыто. В лучшем случае могу показываться время от времени, чтобы попытаться укрепить силу моего племени в людских глазах.

– Легенда… о Золотом баране…

– Верно. К слову, некоторые из тех случаев – результаты моей неосторожности, когда я встречался с друзьями, которых не видел очень и очень давно.

Если кто-либо произносит несмешную шутку, когда и без нее не смешно, иногда весы склоняются на сторону смеха. Но когда волна смеха утихает, остается лишь тревога.

– Я не умею считать деньги, но для меня не секрет, что монастырь на грани разорения. Всякий раз, когда король требует денег, нам задерживают жалованье. Некоторые из торговцев, с которыми мы ладим, говорили, что еще одного такого побора мы не выдержим.

– Но это…

– Я уже не знаю, что я тут могу поделать. Если нужно что-либо растоптать копытами, истолочь зубами – я сделаю это с радостью. Ты же торговец, да? Когда люди выгоняют моих родичей из лесов и с гор, торговцы всегда шныряют в тени. И увидев, как один из них водит столь близкую дружбу с волчицей… я понял: конечно, мы можем лишь…

Хаскинс издал невероятно протяжный вздох и закончил фразу:

– …Мы можем лишь положиться на тебя.

– Но –

– Пожалуйста.

Лоуренс провел несколько лет в странствиях. Не раз и не два он выполнял просьбы умирающих попутчиков доставить весточку их семьям. Глядя, как эта же страшная картина вновь разворачивается у него перед глазами, он лишился дара речи. Обычное письмо он мог бы принять. Но это было сообщение о новом королевском налоге.

– Нет.

Лоуренс по-прежнему стоял столбом, не в силах вымолвить ни звука; вместо него заговорила Хоро.

– Нет. Мы не можем пойти на такой риск.

– Хоро…

– Если чего-то ты не можешь сделать, будь честен и прямо скажи, что не можешь. Не ты ли решил уже, что твое участие в здешних делах было бы слишком опасным? Мы отправляемся завтра, а если завтра не сможем, то послезавтра. Мы путешественники, и это место для нас ничто.