Волчица и пряности. Том 14

Из-за того, что лодок на этой реке очень много, когда их тащат вверх, движение вниз ослабевает – большинство лодок в это время просто стоят на привязи. Поскольку сейчас вообще не было видно лодок – ни плывущих вниз, ни влекомых вверх, – возможно, до самого конца этой поездки им так ни одной и не попадется.

Если бы они все же наткнулись на лодку, которую тянут вверх по реке, их ждало бы отличное времяпрепровождение – люди, занимающиеся этим делом, отличаются обычно веселым и бесшабашным нравом.

Лоуренс объяснил это Хоро, и та шумно вздохнула.

– Какая жалость!.. – пробурчала она. Наполовину это бурчание было вызвано раздражением от того, что Лоуренс ее обхитрил, но на вторую половину – искренним разочарованием: с прошлого плавания по этой самой реке она запомнила, как добры и веселы здешние путешественники. – А у нас столько хорошего вина, и вообще…

Лоуренс, не сдержавшись, расхохотался; Хоро тоже озорно захихикала. Но совсем скоро их смех растворился в завывании дующего с реки ветра.

Сумятица, с которой началось их совместное странствие, была несколько месяцев назад, а казалось – что она уже в далеком прошлом.

Время летит быстро, и обратно его уж не вернуть.

Улыбка оставалась на губах Хоро, когда та вновь повернулась к реке.

Если ничто не вечно, то какой смысл делать угрюмое лицо. Лоуренс это понимал, но ничего не мог с собой поделать.

Он попытался обвить Хоро рукой, однако его остановила рука Хоро.

– Мм. Думаю, сейчас неплохо было бы пристроиться у тебя на груди, но… – и, взявшись за указательный палец Лоуренса в перчатке, положила его ему же на колено. Лицо ее было серьезным, но выглядело все совсем не так, как если бы она отчитывала шаловливого мальчугана. – Меня беспокоит это, – добавила она тихонько, придвинув лицо к плечу Лоуренса и кивнув назад, в сторону повозки.

Лоуренс был не настолько наивен, чтобы поверить, что Хоро пришла ухаживать за хвостом к нему на козлы (а не на свое любимое место для этого занятия, на дно повозки) исключительно из желания побыть рядом с ним.

Он знал, что мальчик обладал мягким характером и, дай ему выбор, предпочел бы чье-нибудь общество угрюмым одиноким раздумьям. Однако с самого возвращения в Кербе его явно что-то грызло.

– Значит, тебе он тоже ничего не рассказал?

– Нет. Но я знаю, что все началось, когда он поговорил с той глупой девчонкой.

Хоро казалась скорее недовольной, нежели обеспокоенной.

Под «той глупой девчонкой», несомненно, подразумевалась Фран, и если она как-то повлияла на Коула, то это и был ответ. Стены лавки и обиталища Хьюга были не настолько толсты, чтобы скрыть от острого слуха Хоро любой тайный разговор, какой мог бы между ними состояться.

Если бы только она вслушивалась внимательнее, то вполне могла бы узнать, о чем они беседовали; Лоуренс собрался было это сказать, но тут Хоро защипнула его бедро.

– Я волчица Хоро Мудрая. Не путай меня с девкой-сплетницей.

– Хорошо, хорошо, не буду! Прости.

Хоро посмотрела на него с прищуром, потом наконец отпустила бедро. Снова глянула вперед, и ее губы сжались в линию. Затем она с горечью в голосе выплюнула:

– На меня, значит, он положиться не может?

Лоуренс достаточно хорошо знал Хоро, чтобы понимать, когда она шутит, а когда нет. Ее янтарные глаза больше, чем что бы то ни было, выдавали ее чувства. Обычно они отливали краснинкой и горели неукротимой гордостью, но, опущенные вниз, походили на хрупкий медовый леденец, готовый вот-вот разломиться.

Хоро пережила полные страдания века, когда она была никому на свете не нужна. И их с Лоуренсом разговор после беседы с Фран насчет карты, несомненно, тоже внес лепту в ее настроение.

Лоуренс посмотрел назад, в повозку, и небрежным голосом ответил:

– Встреча с правильным человеком способна изменить любого. Или ты хочешь, чтобы он навсегда остался мальчиком?

Даже цыпленку, спящему под крылом матери, придется рано или поздно взлететь самому. Что уж говорить о Коуле, которому хватило решимости покинуть родную деревню. Он слишком хорошо был знаком с пылью и грязью, чтобы можно было позволить Хоро квохтать над ним вечно. А Лоуренс отлично знал, что Хоро не настолько себялюбива, чтобы сердиться на Коула за его взрослость.

По-прежнему глядя вперед, Хоро издала протяжный вздох. Потом, когда ее лицо прошло сквозь облачко ее же дыхания, она раздраженным движением повернула голову и возмущенно посмотрела на Лоуренса.

– Поэтому-то я и молчала, неужели непонятно?

Лоуренс не стал обороняться. Он пропустил атаку мимо себя, ответив нарочито вежливо:

– Конечно, понятно.

Хоро ткнула Лоуренса в бедро кулачком. Однако вместо того, чтобы отдернуть руку после удара, она оставила ее на месте.

– Но я не богиня.

Эти слова она произнесла унылым тоном, закатив глаза слишком по-человечески, чтобы ее можно было принять за божество.

Однако торговцы предпочитают кристально-прозрачной воде чуть замутненную.

Лоуренс взял Хоро за руку и ответил:

– Ну конечно.

На этот раз Хоро не сердилась; она приклонилась головой к его плечу.

***