Волчица и пряности. Том 16. Солнечная монета. Книга 2 из 2. (ЛП)

Он не мог сражаться, когда у него ранена нога. Если будет осада, одно то, что он здесь, будет означать, что он ест драгоценную пищу. Разумеется, голоса при переговорах у него тоже не будет. Все, что ему оставалось, – подбадривать других.

Останется он или уйдет – разницы не будет. Однако, оставшись в городе, он мало того что не сможет как-то помочь своим союзникам – в случае поражения его, несомненно, причислят к врагам компании Дива.

Иногда случается, что предыдущий король, когда у него отбирают трон, всего-навсего изгоняется; однако если прежний король замышляет отобрать трон обратно, он обречен на смерть.

Хильде затеял мятеж. Сражаться в этом городе – значит оказаться причисленным к мятежникам.

Если это сражение замыслено компанией Дива как первый шаг к покорению северных земель, то уничтожение всех, кто ей противостоит, должно стать обязательным ритуалом во имя отдаленного будущего. Те, кто знают, что погибнут, часто яростно сопротивляются, однако иногда это приводит к тому, что всего жертв становится меньше.

Разумный вывод: лучше всего для Лоуренса будет не оставаться здесь.

Хоро, глядя Лоуренсу в глаза, сказала:

– Разве ты не мечтал открыть свою лавку? Разве не говорил мне подумать о названии для нее? Я решила. Не только название, но и то, что мы с тобой будем мирно жить в этой лавке… И ты нарушишь это обещание?

Лоуренс вовсе не считал, что это нечестные слова женщины, думающей только о себе.

Он прекрасно понимал, как страдала сама Хоро от того, что вынуждена была идти прочь.

То, что Хоро казалась ему такой холодной, – это было, скорее всего, из-за жара.

Но Лоуренсу казалось, что это что-то символизирует.

– Я вправду была бы очень рада… Жить с тобой мирной жизнью было бы по-настоящему прекрасно… Ты ведь и сам понимаешь, верно? После шума городских праздников – страх остаться одному, когда все вокруг возвращаются по домам… ты понимаешь, что это? Я хочу дом. Я уже не хочу знать, что происходит с Йойтсу. Я и так это знаю. Я знаю, что с ним происходит… Я и не хотела возвращаться в Йойтсу только ради того, чтобы быть там одной. Поэтому я была так счастлива, когда ты утешал меня в Леско. Я подумала, что наконец-то я не одна, и я была действительно счастлива…

Хоро смолкла и шмыгнула носом.

Игривость, с какой, вернувшись из Киссена с запретной книгой, она повалила Лоуренса и сама на него упала, была отнюдь не напускной.

Хоро действительно скучала по нему. Она действительно нуждалась в нем.

Они ссорились и мирились уже бессчетное число раз. И нельзя сказать, что Хоро брала Лоуренса за руку два-три раза, когда его жизнь оказывалась в опасности, – нет, они вместе сумели выбраться из многих ситуаций, когда Лоуренс был уже уверен, что все кончено.

Если бы кто-то спросил Хоро, что для нее самое драгоценное в жизни, она бы ответила без колебаний. Уже отвечала. И не один раз.

И все же Лоуренс не мог сейчас обнять Хоро за плечи.

– Н-но это не значит, что… – попытался было возразить Лоуренс, но его остановил холодный голос Хоро:

– Не заставляй меня это говорить.

Лоуренс проглотил остальные слова. Хоро подняла голову и продолжила:

– Ты. Разве ты сам до сих пор не понял, что есть вещи, от которых необходимо отказаться?

Эти слова ранили Лоуренса, как если бы Хоро вонзила их ему прямо в рану.

– И ты отказывался, чтобы обрести меня. И еще будешь отказываться, чтобы обрести то, что придет в будущем. Или ты так наивен?

– Наи… вен? – повторил Лоуренс, и Хоро заговорила с болью в голосе, как будто она делала что-то дурное:

– Разве ты не хотел, чтобы наше с тобой путешествие длилось вечно? Да, ты добряк. И я понимаю: увидев то, что ты увидел, ты просто не мог не рассердиться. Но что в тебе такое сидит, что не дает уступить хоть немного? Неужели именно это тебе обязательно надо защищать? Если так, то почему ты мою руку держал все это время? Ты…

Хоро, печальная и сердитая одновременно, с трудом успокоила свой трясущийся язык.

– Разве я не твоя принцесса?

Лоуренс был ошеломлен. Просто стоял и не сводил глаз с Хоро.

Насколько он мог себе представить, то, что Хоро назвала себя принцессой, могло быть лишь величайшим сарказмом в адрес Лоуренса.

Он не мог постичь собственную глупость. Почему он до сих пор не понимал? Сколько раз он пропускал мимо ушей слова Хоро «Давай завершим наше путешествие» и сжимал ее руку, нравилось ей это или нет? Были времена, когда Хоро отходила в сторону, не желая быть для Лоуренса камнем на шее. Были времена, когда она говорила: «Давай разойдемся сейчас, потому что позже это будет слишком тяжело». Почему же Лоуренс всякий раз сжимал ей руку и отмахивался от ее беспокойства?

Хоро боялась. Ей было страшно принимать руку Лоуренса. Она теряла все, что когда-либо обретала; она на собственном опыте почувствовала, что безжалостное время уносит, превращает в пыль все; она как никто другой знала, что сказки, где все «живут вместе в вечном счастье», не обращаются в реальность.

Главный вопрос в том, кому достает или не достает решимости взять на себя ответственность.