Волчица и пряности. Том 2

- Будущее для тебя наступит. Но оно будет наполнено болью, страданием и невзгодами.

Якоб намекал, что не допустит, чтобы Лоуренс из-за своего разорения покончил с собой.

- Сорок семь румионов можно выплатить лет за десять гребли на торговых судах или около того. Или же ты можешь выбрать рытье тоннелей в рудниках. Правда, только если ты не заболеешь и не покалечишься.

Любой, кто видел переписку между капитаном торгового судна и судовладельцем, знал, насколько абсурдны слова Якоба. Девять из десяти писем содержали просьбы прислать новых гребцов на замену старым либо продлить срок имеющимся гребцам.

Как правило, восемь из десяти гребцов на дальних судах выдерживали не больше двух лет. Из оставшихся лишь каждый десятый выживал после еще двух лет; и эти выжившие, самые сильные и крепкие, переводились на парусные корабли, сражающиеся против пиратов; они никогда не возвращались домой. И все же те, кто попадал на гребную скамью, еще хорошо устраивались. Большинство попавших в рудники умирали в первый же год, сжигая себе легкие. А те немногие, кому удавалось не заболеть, погибали на второй год от обвала.

По сравнению со всем этим торговцы, попавшие в долг из-за несчастного случая, были просто везунчиками. Их долг выплачивало иностранное отделение, а все, что требовалось от них, - каждый год возвращать иностранному отделению часть своего долга с очень небольшой лихвой.

Так торговцам словно давали понять: поддаться чрезмерной жадности – большой грех.

- Я вовсе не собираюсь сказать, что желаю твоей смерти. Я просто хочу, чтобы ты запомнил вот что: совершивший грех должен быть наказан. У меня просто нет выбора: я должен делать то, что следует делать.

- Понимаю.

Якоб снова взглянул на Лоуренса; впервые за все время в лице его проявилось сочувствие.

- Постарайся сделать все, что сможешь, за эти два дня. Это все, что я могу тебе сказать, но если я смогу чем-то помочь, то помогу. Любая помощь по торговой части – я тебя поддержу, каких бы усилий это ни потребовало. Кроме того, поскольку я тебе доверяю, то не буду удерживать тебя эти два дня. Ты можешь передвигаться свободно.

Доверяю. Это слово тяжким бременем повисло у Лоуренса на плечах.

Хоро сказала, что если произойдет худшее, она поможет.

Но если он примет помощь Хоро, то предаст доверие Якоба.

Сможет ли он пойти на это?

Такой вопрос Лоуренс молча задал самому себе.

- Благодарю тебя за доброту. Я попытаюсь достать деньги за эти два дня, - сказал он вслух.

- В наших делах выход часто обнаруживается неожиданно. Иногда именно в критической ситуации человек способен найти путь, который не виден другим.

Эти слова Лоуренса немного удивили; их вполне можно было истолковать как «ты должен это преодолеть, даже если придется нарушить закон».

Будучи главой иностранного отделения Торговой Гильдии Ровена в Рубинхейгене, Якоб часто подчеркивал в разговорах с Лоуренсом, насколько сурова жизнь; но в действительности он беспокоился о Лоуренсе. Главе второго дома торговцев недостаточно было иметь один лишь жесткий характер.

- Желаешь еще что-нибудь сказать или спросить?

Лоуренс сперва покачал головой, но затем, вспомнив кое-что, раскрыл рот.

- Пожалуйста, приготовь заранее удивленную фразу, которую произнесешь, когда я выплачу долг.

Какое-то мгновение Якоб молча смотрел, распахнув глаза, затем разразился хохотом. Как говорится, удачно пошутить над тем, над чем шутить нельзя, - лучший способ рассмешить человека. Похоже, эта поговорка была верна.

- Ну, если ты еще способен шутить, то волноваться не о чем. Может быть, красавица желает что-то сказать?

Лоуренс думал, что Хоро захочет что-то сказать, но, к его удивлению, она лишь молча покачала головой.

- В таком случае наш разговор закончен. Затягивать его было бы нехорошо. Там, снаружи, сидит куча ослов, которые обожают строить догадки вслепую. Если начнет расходиться какой-нибудь отвратительный слух, тебе трудно будет действовать, верно?

Якоб встал, и скамья жалобно скрипнула. Лоуренс и Хоро вышли из комнаты следом за ним.

И Якоб, и Лоуренс понимали, что торговец с унылым лицом – это ужасно, и оба изо всех сил старались держаться нормально, как будто они только что просто побеседовали.

Вернувшись в зал, Якоб уселся на свой старый стул и помахал Лоуренсу рукой.

И все же торговцы, пьющие и беседующие в зале, почуяли, что что-то не так, и к Лоуренсу не обратился ни один из них.

Выходя, Лоуренс ощущал взгляды на своей спине и, словно пытаясь отсечь эти взгляды, закрыл дверь не оборачиваясь, едва они с Хоро оказались снаружи.

Идя сюда, Лоуренс был готов к худшему – что его сразу поместят под стражу. Обладая теперь двумя днями свободы, он не мог не испытывать благодарность к Якобу.

- Что ж, у нас два дня. Все, что мы можем сделать, – это как следует постараться сделать за эти два дня все, что только возможно, - пробормотал, обращаясь к самому себе, Лоуренс; но в душе он понимал, что, не имея денег на руках, заработать за два дня сорок семь румионов совершенно немыслимо.

Если бы такое было возможно, все нищие в мире стали бы богачами.