Волчица и пряности. Том II

Что касается нынешних отношений между Мудрой Волчицей, или, даже можно сказать, богиней Холо, и Лоуренсом, то в денежном плане это была связь должницы и кредитора, с точки зрения общества они являлись попутчиками, ну а сам Лоуренс верил, что вдобавок ко всему они ещё и друзья.

Когда он обернулся последний раз, Холо свернулась клубочком и, похоже, спала. Хотя ноги её скрывались под одеждой, а задравшийся плащ обнажал только поясницу, трогательная фигурка с пушистым хвостом не могла его не волновать. «Уязвимая» — вот слово, которое как нельзя лучше подходило спящей Холо: она была небольшого роста; не волк, а скорее слабая девушка, которую волк может съесть. Но всё же Лоуренсу не стоило её недооценивать. Внезапно звериные ушки Холо еле заметно вздрогнули и зашевелились, руки молниеносно накинули капюшон и опустили подол плаща, спрятав хвост. Лоуренс снова посмотрел вперёд: вдалеке на дороге, идущей вдоль склона холма, показалась фигура коробейника. И впрямь не было нужды её предупреждать. Как может двадцатипятилетний юнец тягаться с Мудрой Волчицей, прожившей не одну сотню лет?! Но всё же выглядела Холо совсем девчонкой, и Лоуренс не мог привыкнуть к этому противоречию. Как бы ему хотелось быть добрым наставником для Холо и оберегать её от опасностей, таившихся повсюду! В реальности же дела обстояли ровно наоборот.

Он ещё раз обернулся, и, хотя сделал это очень осторожно, Холо, спящая в обнимку с мешком перца, тут же взглянула на него. Лоуренс вздрогнул от неожиданности. Волчица лукаво улыбнулась, как бы говоря, что всё у неё под контролем, и снова закрыла глаза. Он посмотрел на дорогу. Лошадь замахала хвостом; казалось, она всё понимает и смеётся над ним.

У города было странное название — Поросон. Если пройти его и несколько дней двигаться на север или восток по огромному плоскогорью, то, миновав несколько городов и деревень, окажешься в стране, где отличается буквально всё: одежда, еда и даже почитаемые боги. С плоскогорья можно увидеть лишь скалы, но если спуститься с западной стороны и отправиться хоть на север, хоть на юг или запад, взору откроются широкие плодородные поля и леса. Но город возвели именно здесь, хоть местность эта практически непригодна для земледелия: вокруг горы, и почти нет источников воды. Основали потому, что с давних пор эта земля считалась вратами в другой мир.

Слышалось блеянье коз, плантации тонули в утренней дымке. Лоуренс ехал между ними и считал стоявшие тут и там столбы, напоминающие надгробные памятники. На табличках были высечены навсегда запечатлённые в долгой истории Церкви имена поколений святых мудрецов, которые теперь защищают эти места от скверны. Давным-давно, когда Поросон ещё не называли вратами в другой мир, здесь были святые земли язычников. Прошло уже много лет с тех пор, как Церковь, следуя воле Господа, начала войну, чтобы обратить язычников и руками правоверных очистить эту страну от осквернявших её культов. Поросон был одним из тех разорённых языческих поселений, которые в ходе войны стали духовным центром верующих. Рассказывают, что город был основан правоверными уже после того, как Церковь, начав ожесточённую борьбу, искоренила местных язычников. Затем Поросон стал базой для миссионеров и рыцарей, отправлявшихся на войну с иноверцами в северные и восточные земли. Теперь же город представляет собой людное торговое место, в котором уже не встретишь похожих на отшельников миссионеров в лохмотьях и выдвинувшихся в поход вооружённых мечами рыцарей. Сейчас сюда привозят шерсть, соль, железо с севера и востока, зерно и меха с запада и юга и многое другое. Сражения с язычниками уже давно перешли на дальние рубежи, и в городе кишат предприимчивые торговцы.

Из-за Холо приходилось ехать безлюдными трактами, но когда они двигались по издревле существующим дорогам, мимо них то и дело проезжали повозки с диковинным товаром. И особенно часто — с редкими тканями.

Но, несмотря на процветающую торговлю, Поросон оставался довольно скромным городом из-за привычек его обитателей. Стена, защищавшая город, была просто грандиозна, ведь камня здесь добывали в изобилии, однако за ней теснились грубые постройки, крытые соломой. Там, где собирается много людей и товаров, непременно водятся деньги, и те, кто живёт там, само собой, не знают нужды. Вот только Поросон — другое дело. Горожане — истово верующие люди, поэтому почти все заработанные деньги жертвовали Церкви. К тому же Поросон не принадлежал ни одному государству, а управлялся церковным городом Рюбинхайгеном, расположенным на северо-западе. Из-за этого пожертвования и налоги уходили непосредственно туда. У жителей Поросона не было никаких интересов, кроме смиренного ежедневного труда. Когда в утреннем тумане разнёсся колокольный звон, люди в поле одновременно прекратили работу, повернулись в сторону храма и, сложив ладони, закрыли глаза. Был бы город светским, по улицам носились бы раскрасневшиеся торговцы, доставляя товары на рынок, но для местных жителей торговля была не на первом месте.