Волчица на продажу. Соната золотой луны (СИ)

Рафаэль стал двигаться быстрее, в глазах блуждал фиалковый огонь, он отпустил свои эмоции, освободил себя, отдаваясь мне. Вампир бился во мне, стальной, переполненный желанием, дарящий экстаз, высекающий искры из глаз. Не прерывая зрительно контакта, когда не нужно было слов, я слышала его восхищенные мысли. Слышала, как красива, как ему хорошо. А я мысленно повторяла лишь одно слово: «Люблю!».

Лоно стало сжиматься сильнее, мне казалось, подо мной не солома, а покрывало из облаков, и мы парим где-то в открытом космосе, и свет исходит только от его глаз. Они сверкали как фиалковые алмазы. Мощный толчок, и фиалковые алмазы рассыпались у меня в глазах на миллиарды частиц. Оргазм высвобождал мою суть, тело распадалось на частицы, где каждая клеточка билась в спазмах дикого экстаза.

Я ощутила, как его семя лилось в меня, толчками, как бьется в оргазмических конвульсиях его плоть, и Рафаэль улетает вместе со мной, туда, где не может быть никого кроме нас. В наш оазис обнаженного, бесстыдного, и самого чистого наслаждения.

Глава 25

Когда стихла музыка наслаждения, когда удары блаженства, стали лишь едва слышным отголоском, я упала на землю. Приземлилась с мягких пустых облаков в реальность, на острые и колючие камни. За удовольствием пришла боль. Она, по сути, никуда и не уходила, а притаившись, и выбрав момент, нанесла сокрушающий удар.

Рафаэль был рядом, прижимал меня к своей груди, дышал часто, прерывисто, и я слушала его дыхание, понимая, вот оно счастье, в его дыхании, стуке сердца, заботливых руках. И оно ускользало сквозь пальцы. Вампир еще здесь, еще витают в воздухе отголоски нашего неистовства, но скоро все исчезнет. Не будет нас. Ничего не будет. Без него.

Я хотела заговорить, задать какой-то вопрос, открывала рот, и не могла издать не звука. Все слова казались не правильными, лишенными смысла, это была та боль, которую нельзя выразить словами. Она как кислота разъедает тебя, медленно уничтожает. И процесс только начался, я еще не успела привыкнуть, не смогла свыкнуться с ней. Еще, кажется, что произойдет чудо, и счастье, распахнув объятия примет меня.

Я цеплялась пальцами за него, впивалась ногтями в кожу, словно это поможет удержать его рядом. Тогда я еще до конца не осознавала, как это жить без него. Тогда жестокая правда, только начинала меня ломать.

— Мне было так хорошо… волшебно… так как может быть только с тобой… — говорю сдавленно, сдерживая рыдания. Если заплачу, уже не смогу остановиться. Хочется сказать ему правду. Не хочется держать в себе чувства.

— Ты прекрасна, молода и вся жизнь у тебя впереди, — приподнимаюсь, желая увидеть его взгляд. Попытаться прочитать скрытое в глубине фиалкового света. Он смотрит с нежностью и грустью, и уже наглухо закрыта дверь в его глубину. Он отгородился от меня, выставив заслоны. Через них не пробиться. Их не разбить.

— Нет… впереди только мрак, — хочется биться кулаками в эту закрытую дверь, кричать, орать, чтобы понял, впустил. А я просто смотрю на него, закусив губу.

— Юношеская категоричность. Первый мужчина, первая влюбленность, это всегда эмоционально. Эмбер, — берет меня двумя пальцами за подбородок, — все произошедшее и правда было сказочно, — замолкает, вижу, как подбирает слова, как взвешивает на весах каждую букву. Пытаясь не сказать лишнего.

— И это ничего не меняет, — произношу фразу, которую он так и не решился озвучить.

— Мое сердце давно закаменело. С тобой я пережил некий эмоциональный взрыв, ощутил себя живым. Но это не меняет моей сути.

— И не меняет того, что ты уедешь, — вырываюсь из его рук, сажусь на солому, и утыкаюсь лбом с согнутые колени.

— Да.

— Думаешь, ты случайный попутчик? Я погорюю и забуду, найду новое увлечение? Скажу это последний раз — ты единственный, кого я буду желать всегда, за кем буду скучать, и ни годы, ни мужчины, ни обстоятельства, не способны этого изменить. Мое сердце для тебя открыто, можешь учуять мою правду, — с вызовом посмотрела на него.

— Ты можешь лгать сама себе, свято веруя, что это правда. Но тут только время расставит все по местам, — его голос прозвучал приглушенно.

— Ты думаешь, мне будет хорошо с Аяксом? — горько усмехаюсь.

— За много столетий я видал пары, у которых брак начинался с неприязни, со временем перерастая в крепкий союз.

— А вот сейчас, ты тешишь себя ложью, — он еще плотнее закрывал дверь к себе.

— Эмбер, то, что между нами произошло. Я всегда буду вспоминать с трепетом. И поверь, я желаю тебе добра. В стае ты будешь под защитой, для тебя откроется иная жизнь. Надежный муж, это не так плохо, — я слушала его мягкий голос, ощущала, как кощунственные слова пробегают по коже, и ласково разрезают ее, оставляя кровавые следы.

— А если я не захочу этой жизни? Что тогда? — не сдержалась, повысила голос.

— Тогда ты ее изменишь.

— Я ее уже сейчас хочу изменить. И ты знаешь как.

— В тебе говорит очарование первой ночи, — невозможно вынести, этот доброжелательный и отстраненный взгляд.