Волчица на продажу. Соната золотой луны (СИ)

— Оставайся! — сказала с мольбой, веря до последнего, что все еще можно переиграть.

— Я вернусь… — сказал очень тихо, отчаянно, жарко, и медленно отпустил мою руку. Даже когда наши пальцы больше не прикасались, я продолжала держать руку вытянутой, жестом моля вернуться и забрать меня.

А потом в одно мгновение Рафаэль исчез, и в голове осталась только его последняя фраза: «Я вернусь!». Тогда мне еще не ведома была жестокость, спрятанная в каждой букве.

Я продолжала вглядываться в толпу, пытаясь отыскать его. Звала разумом, сердцем, тянула за связывающие нас нити, в отчаянном, немом, крике. Я кричала так оглушительно, не издав ни звука, что мир для меня в одночасье укрылся черным покрывалом тоски. Глаза больше не видели ярких красок, все стало размытым черно-серым пятном. А ответом на мой призыв была тишина. Та, которая кажется разрушающей, оглушительной, убивающая тебя медленно, постепенно с жестокостью самого изощренного палача.

Праздник продолжался. Аякс, что-то мне говорил, волки кружили около нас, поздравляя. А у меня в голове крутился всего один вопрос: «Неужели он уехал?». Нет, я не верила. Отказывалась это принимать. Пусть я осталась тут, но ведь он еще в городе. Он рядом. И тога я выдержу. Все преодолею.

Все что мне удалось, это поймать Офала, когда он уже собирался покидать свадьбу.

— Он уехал? — бесцеремонно дернула его за руку.

— Да… — глаза вампира не сияли, они были непроницаемы, наглухо закрыты для меня.

— Собирается или уже покинул город? — снова моя вера не оставляла меня.

— Покинул.

— Когда он вернется? — я вцепилась так в его руку, что почувствовала хруст собственных пальцев. Офал, не делал попыток высвободится.

— Мне неизвестно… — он пожал плечами, и этот жест, отозвался болью в грудной клетке, напомнив о Рафаэле.

И тут я не сдержалась, слезы, так долго копившиеся во мне, без спросу хлынули из глаз. Я больше не могла их контролировать. В этот момент, я действительно была уверена, что не переживу, сердце попросту разорвется от горя.

К своему стыду, я так не горевала даже по убиенной сестренке, даже когда жила в заточении у своего мучителя. Тогда во мне были силы справиться и пережить. Я все равно верила в лучшее. Знала что за тьмой, рано или поздно придет рассвет.

Сейчас же горе вытолкнуло кислород из легких. Мой организм отвергал воздух без его запаха. Сердце не хотело биться вдали от Рафаэля. Меня только что разорвали на части, и все лучшее унес с собой он. Оставив меня разорванную, истекающею кровь внутри, не способную дышать.

Офал протянул руку, вытер мои слезы, и облизал свои пальцы.

— Очень горько, — он едва заметно дернулся, и глаза распахнулись шире. — Эмбер… — вампир запнулся, в глазах вспыхнуло сочувствие, он был сбит с толку, — он ведь ходит по земле и не исчез навечно. И непременно ваши линии еще не раз пересекутся. Прошу… не утони в своем горе… — я ощутила едва уловимую теплую волну магии, Офал пытался меня успокоить, только его старания разбивались об мою боль. Настолько сильную, что она сокрушала любые попытки помощи. От нее существовала только одно лекарство — Рафаэль.

И все же слова Офала, дали надежду, не позволил угаснуть вере. Он приедет. Я буду ждать. Переживу боль. Приму ее. Научусь жить с ней. И буду верить, что придет день, когда его фиалковое пламя вновь засияет для меня.

Глава 30

Весь вечер, так называемого праздника, я была погружена в свои переживания. Настолько растворилась в них, что происходящее не запечатлелось в памяти. И лишь под вечер, через толстый слой моего отчаяния, до мозга дошла еще одна вещь, о которой я старалась не думать. Рафаэль вытеснил все. Но сейчас его не было, и у меня был муж. Чужой волк, не занимавший в моем сердце ровным счетом никакого места.

Не было ненависти к нему, не было уважения, симпатии. Ничего не было. Пустое место. Но с этим пустым местом мне придется разделить постель и какой-то отрезок своей жизни? Вот эта реальность со всей силы нанесла сокрушительный удар.

И нет никого, кто мог бы меня спасти. Я осталась одна. Всегда одна. Нет в мире вампира, оборотня, человека, которому можно довериться. Почувствовать, что ты не одна. Ты можешь любить, отдавать всю себя чувству, но это не значит, что он защитит тебя, укроет от бед. Одинокая волчица, с разбитым сердцем, собственным палачом, и неким подобием мужа. Вот все что я имела. И ни одной живой души, чтобы довериться. Да, наивная, молодая, глупая. Но ведь так хотелось укрыться за твердой спиной. И знать, что любимый тебя защитит, придет на помощь. Но реальность такова — надеяться можно на свои силы. И сердце в данном случае только мешает.

У стаи была куча своих ритуалов, веселых забав. Они пели, некоторые обращались и завывали, оглашая лес раскатами своих голосов. Мне казалось — это все происходит не со мной. Если бы не палач, я бы сбежала так далеко, что никто и никогда бы меня не нашел.

Ночью, Аякс подошел, довольно улыбаясь, взял меня на руки, и под крики пьяной стаи понес в дом. Я лежала безвольной куклой. Сжимала в руках подол платья, кусала губы, сдерживая слезы.