Волчица нежная моя

Он должен был расположить к себе сестру, поэтому не скупился на нее. Она хотела жить в лесу – пожалуйста, он приобрел участок в чудесном месте неподалеку от живописной деревушки на берегу реки. Ира мечтала о деревянном доме, он заказал отличный проект из клееного бруса, оплатил, вывел «под ключ», обставил, нанял женщину, которая должна была работать по дому и ухаживать за ней, назначил содержание. Владелица его бизнеса должна была жить в хороших условиях и ни в чем не нуждаться, и главное, никто не должен был знать, как ее найти.

– А она вообще существует, эта Ирма Ланген? – спросил Сотников.

– Существует, – без тени сомнения в голосе отозвался Гордеев.

– Но связаться вы с ней не можете?

– Не могу.

– А если она умрет, как вы об этом узнаете?

– Если она умрет, компания «Билдхауз» перейдет к ее наследникам, и они уже будут решать, кто будет управлять «Первым стройтрестом».

– А если она уже умерла?

– Вряд ли. Имущественных претензий мне никто не предъявлял.

– А если наследники госпожи Ланген не знают о существовании компании «Билдхауз»? Если эта компания фактически перешла в собственность государства… Вопрос, какого государства… Мне почему-то кажется, что гражданка Ланген проживает в России… – вкрадчиво глядя на собеседника, в раздумье проговорил Сотников. – Возможно, это кто-то из ваших родственников… Или вы воспользовались чьим-то паспортом… При желании все можно выяснить… Возможно, Ирины Ланген и в живых-то нет…

– Дерзайте.

– А вам это нужно?

– Где-то я это уже слышал! – Гордеев скривил губы в неприязненной усмешке, с осуждением глядя на Сотникова.

Именно после этого вопроса зашел разговор о взятке, и он уже знает, к чему это привело. А сейчас этот вопрос внес ясность в их отношения со следствием. У Сотникова были доказательства его виновности, но уголовное дело он заводить не торопился. Он прощупывал Гордеева, выяснял, сколько денег подозреваемый готов заплатить за свою свободу. Логика проста – если он согласился отдать двести тысяч, значит, его можно раскрутить и на миллион; именно это сейчас и происходило.

– Да, мы с вами говорили о Долгопольском спиртоводочном заводе, – кивнул Сотников. – А сейчас речь идет о вашей компании.

– Да, я бы хотел об этом поговорить… С прокурором, – выдержав паузу, с чувством, близким к злорадству, сказал Гордеев.

– Обязательно, – неискренне, под принуждением улыбнулся следователь.

Не хотел он доводить дело до встречи с прокурором или судьей, он собирался прекратить его на предварительном этапе – за соответствующее, разумеется, вознаграждение. И Гордеев уже нисколько не сомневался в его намерениях.

– Я арестован? – спросил он, подняв скованные руки.

– Пока нет.

– Тогда почему на мне наручники?.. Если я в чем-то виновен, предъявляйте мне обвинение, определяйте меру пресечения – через суд, как это сейчас принято… Давайте, давайте!.. И еще я должен позвонить адвокату!..

– Михаил Викторович, не надо гнать лошадей! – Сотников широко улыбался, пытаясь скрыть свое замешательство.

А Гордеев и не думал останавливаться. Враг морально подавлен, путь к свободе открыт, и нет нужды сдерживать лошадей.

Он не ошибся, Сотников действительно собирался раскрутить его – и на деньги, и, возможно, на собственность. И первый транш, который изъяли по липовому протоколу с участием подставных понятых, он уже положил в свой карман…

– Снимите наручники! – Гордеев вознес руки над головой и с размаху опустил их на стол.

Сотников не устоял перед столь решительным натиском: он и наручники снял, и его отпустил – без подписки о невыезде. Деньги он оставил себе как взятку за должностное бездействие, но можно ли ему доверять – вот в чем вопрос. Отступится ли он от своей жертвы?.. Сотников работал не один, а в группе, и не понятно – позволят ли ему его сообщники оставить Гордеева в покое?..

* * *

Ослепительно-яркий брызжущий огонек с легкостью плавил металл, приваривая один железный уголок к другому. Грузный приземистый сварщик в линялой брезентовой куртке стоял на раздвижной лестнице и время от времени переминался с ноги на ногу, проверяя надежность своего положения. Лесенка шаткая, ступеньки узкие, любая маленькая неловкость могла привести к большой беде: если сварщик упадет, на него рухнет и вся конструкция. Но как бы то ни было, работать надо, причем быстро: пока козырек не установят, в здание прохода не будет.

Гордеев сидел в машине напротив отделанного пластиком здания с высокими витринными окнами, рассеянно в ожидании смотрел на сварщика. Ему нужно было поговорить с женой. Особой срочности в этом не было, но все-таки он не уезжал и в раздумье смотрел на искрящийся огонек. Не нравилась ему чехарда, которую развел вокруг него Сотников, да и знал следователь очень много, как бы до второй серии не дошло – с полной конфискацией имущества. Или по закону изымут, или по беспределу отожмут, уж Гордеев знает, как это бывает.