Волчица нежная моя

– А с моей дочерью нельзя? – Настя пытливо смотрела на него, как будто подозревала в совращении.

– Мне нужна была ты, а не Катя… Да и не было у меня в мыслях!

– Точно не было? – как-то уж чересчур резко спросила она.

– Ты решила побороться за чистоту моих мыслей?

– Нет, за чистоту твоих нравов… Есть подозрение…

– Та-ак! – Гордеев заерзал, устраиваясь на стуле поудобней.

Он не уйдет отсюда, пока не выпытает у Насти все до последней мелочи.

– Ну, раз уж зашел разговор… – И она, похоже, настроилась на разговор, который хотела обойти стороной. – У тебя «шестисотый» «Мерседес»?

– «Пятисотый».

– А есть разница?

– Ну, несущественная…

– Темно-серого цвета?

– Зачем спрашиваешь, если знаешь.

– Катю видели, когда она выходила из такого «Мерседеса».

– Кто видел?

– Какая разница?

– Ну, знаешь! Если одна бабка сказала, так «Мерседесы» бывают разные, «Эс» серию можно спутать с «Е» серией… А если видели, то что? Если бы я увидел Катю на улице, я бы ее подвез…

– А подвозил?

– Нет!.. А в чем сыр-бор? Ну, вышла из чьей-то машины, и что? Она что, залетела?

– Да, залетела, – Настя смогла сохранить спокойствие, но голос ее дрожал от натуги.

– М-да!.. – Гордеев двумя руками взъерошил волосы на макушке. – И что теперь?

– Не переживай, к тебе никаких претензий, – краешком губ, с перчинкой презрения усмехнулась она.

– Какие ко мне могут быть претензии? Не было у нас ничего!.. Даже не знаю, зачем я тебе это объясняю!

– Не надо объяснять… – покачала головой Настя. – Ты действительно здесь ни при чем. И Катя отрицает, и мы во всем разобрались.

– А зачем ты это дерьмо вывалила мне на голову?

– А чтобы жизнь медом не казалась!

– Но подозрения были?

– Я же сказала, забей.

– Ты дура? – не удержался Гордеев.

Ералаш какой-то – сначала Настя отдается ему на столе после двадцати лет жесткого динамо, затем объявляет Катю его дочерью, а потом вываливает в каких-то глупых претензиях, как чудо – в перьях. И как, спрашивается, ее можно после этого назвать?

Ее брови возмущенно взлетели вверх, но тут же опустились, поникли, как стебли клонящихся к земле цветов.

– Да, наверное.

– Извини, конечно, но ты меня просто убила… Начиная с того, что Катя моя дочь.

– Я подумала, что она могла бы быть твоей дочерью.

– Я, конечно, не против. Я только за!..

– Забудь. Она не твоя дочь. И не с тобой она была.

– А с кем?

– Не важно.

– И что теперь?

– Не твое дело.

– Мне уйти?

– Ты давно уже ушел, – с горечью усмехнулась она. – Бросил меня и ушел!

– Я совершил ошибку. И мы бы давно могли ее исправить. Но ты не хотела.

– А сейчас хочу! – Настя пристально смотрела на него в готовности подняться с кресла.

И не понятно, то ли она хотела броситься ему на шею со словами любви, то ли ужалить, отомстив за давнюю обиду.

– Ну, мы бы могли начать все заново… – замялся он.

– А чего так неуверенно? – презрительно усмехнулась она.

– Проблемы у меня.

– Получил свое, и сразу проблемы? Ты в своем репертуаре, Миша.

– Мне покушение на убийство шьют.

– На убийство?! – всполошилась Настя.

– Как будто я следователя заказал, который мое дело вел.

– Следователя?

– Да, он меня на чистую воду выводил, ну, по моим старым делам, злоупотребление должностными полномочиями, все такое…

– Да, злоупотребление полномочиями… – как о чем-то известном, в суетливом раздумье кивнула она.

– Акции спиртоводочного завода по заниженной цене продал.

– Да, спиртоводочного завода, – запоздалым эхом отозвалась Настя.

– Ты знаешь?

– Знаю.

– Про спиртоводочный завод?

– Про спиртоводочный завод? – спохватилась она. – Про спиртоводочный завод не знаю!

– Но говоришь.

– Ты сказал, я повторила… – Настя удивленно посмотрела на него, не понимая, в чем суть его претензий.

– Повторила, – кивнул он, пальцами одной руки оглаживая несуществующую бороду.

Действительно, все так и есть – он говорил, а она бездумно повторяла, и ничего в этом крамольного не было. Тем более она знала, на какие деньги он поднял свой бизнес.

– Ты не мог следователя заказать… – качая головой, в раздумье проговорила Настя. – Я тебя знаю, ты не мог…

– Так я и не заказывал. Меня подставили.

– Хочешь сказать, что кто-то нарочно в следователя стрелял?

– Да, чтобы внимание к моему делу привлечь. И привлекли. Теперь вот выкручиваюсь, как могу.

– А со следователем что?

– Ничего. Угрозы для жизни нет. Вылечат, на ноги поставят.

– Это хорошо.

– Мне от этого не легче.

– И что ты собираешься делать?

– Вот, к тебе пришел попрощаться, – вздохнул Гордеев.

Он шел к Насте за счастьем, за вдохновением, в надежде на чудо, которое вдруг свершилось. Бойтесь желаний, у них есть свойство сбываться… Так и у него: сначала сбылось, а потом появился страх, там, где должно замирать от восторга. Не хочет он быть с Настей, нет желания идти с ней дальше по жизни. И раз уж появился повод попрощаться с ней, то и не нужно его упускать.

Да, он пришел попрощаться, а расставание вышло таким горячим, и спасибо Насте за это. За все спасибо…

Глава 6