Волчица нежная моя

– Пальчики?.. А мы их… – Светляков поднял руку с платком, поднес его к синему кружку, но спохватился, остановился, с конфузливой улыбкой посмотрел на него, даже пригрозил указательным. – А-а! Шутите!

Капитан был у них вчера, осмотрел дом, обошел двор, долго изучал след от мотоцикла, потом сел в свою старенькую «четверку» и поехал в ту сторону, в которой исчез гость Иры, только сегодня и вышел из леса.

– Почему шучу? Вдруг машина заминирована? Сяду, взорвусь, а на машине ваши пальчики?

– Взорветесь?!.. – сощурив один глаз, заинтригованно спросил Светляков. – А машину могут заминировать?

– Я так думаю, вы наводили обо мне справки.

– Допустим, – капитан сощурил и второй глаз.

– Да, я нахожусь под следствием, да, я должен сейчас находиться в Долгопольске.

– Находитесь. И должны.

– А почему я под следствием?

– Ну, вы же не станете заказывать меня, – невесело улыбнулся Светляков.

– Я и Сотникова не заказывал. Меня подставляют… Поверьте, я не собираюсь вас в этом убеждать. Я просто констатирую факт. У меня есть враг, могущественный враг, и он пытается сжить меня со свету… Я вас не убеждаю, я вас предупреждаю. Если машина вдруг взорвется, в этом обвинят вас. Ну, если пальчики не сгорят…

– Зачем мне вас убивать? – нахмурился следователь.

– Вот видите, вы уже ищете оправдания. Думаю, вам нетрудно будет поставить себя на мое место, – спокойно, с наигранной, хотя и в чем-то искренней обреченностью в голосе сказал Гордеев.

– Для этого вы и придумали мину в машине? – с интересом глянув на него, усмехнулся капитан. – Думаю, с вами будет не скучно.

– А вы намерены со мной работать?

– Придется. Гражданка Басова упала не сама, ее ударили.

– Не знаю, не видел.

– Как знать, как знать…

– Когда я вызвал полицию? Когда я приехал в Саврасье?

– А когда вы приехали в Саврасье?

Гордеев назвал фамилию старушки, с которой позавчера здоровалась Лера. Баба Вася видела их, машину с прицепом, а главное, за пять минут до этого она спрашивала время у соседки. Алиби не стопроцентное, потому как он мог ударить Иру тотчас, как приехал к ней, но с миру по нитке, так на защиту и наберется.

– Ну хорошо, я поговорю, – записав фамилию, кивнул Светляков.

И в раздумье глянул на Леру.

– А вы не видели, как муж бил свою сестру?

А смотрел он на нее, как будто от ее показаний зависела судьба Михаила Викторовича. Как будто ей нельзя было не поверить – как скажет, так и было.

– Зачем ему это? – покачала головой Лера. – Мой муж любил Иру, заботился о ней, как мог, дом ей построил, содержал…

– И женщину в Савелке нанял, – добавил Гордеев. – Юрьева Клавдия Афанасьевна, шестьдесят первого года рождения, село Саврасье, дом сорок шесть. Вы с ней поговорите, она вам расскажет…

Гордеев уже говорил с домработницей и кое-что узнал, хотя и не знал, можно ей верить на все сто или нет. Юрьева только с виду шелковая, покладистая как пуховая перина, а так она женщина ушлая, себе не уме. Ира сама старалась управляться по хозяйству, и себя она обслужить умела, а Юрьева этим пользовалась – могла заглянуть к ней утром, поздороваться и уйти домой до следующего дня. Или даже на день-два, а то и на три пропасть… Последние три дня Юрьева в доме вообще не появлялась, и, если ей верить, Ира сама ее об этом просила. А когда говорила, глазки прятала, даже краской заливалась, с головой выдавая себя. Мужчина у нее какой-то появился, и она хотела это скрыть – то ли за репутацию свою переживала, то ли боялась вспугнуть возможное счастье… Но Клавдия Афанасьевна и соврать могла: надо же было как-то оправдать свое бездействие. Но и не верить Гордеев ей не мог. Мотоцикл во дворе стоял, он точно это знал – и следы у ворот этому свидетельство, и свежие капли масла в хозблоке. И еще он обнаружил на веранде мужской носок сорок третьего размера. Чистый носок, стираный, возможно, его сдернули с веревки вместе с одеждой, которая там сохла. Зубной щетки, бритвы он в ванной не нашел, но в раковине заметил прилипшие к ней мелкие волоски.

Возможно, гость проснулся утром, побрился, принял душ, постирал одежду, вывесив ее сушиться, потом у них с Ирой вышел конфуз, он ее ударил, она упала, ударилась головой, а на него нашел страх, но не паника. Он метнулся в ванную, забрал оттуда щетку, бритву и прочее, снял с веревки одежду, впопыхах обронив носок, сел на мотоцикл и умчался. Он очень спешил, поэтому и переборщил с «газом» сразу за воротами… Возможно, он даже не собирался ее убивать, во всяком случае, у Гордеева возникла такая мысль. Возможно, он закрутил с ней любовь из корысти – заморочить ей голову, оформить отношения, а затем переписать на себя миллионы. Но Ира женщина больная, даже смотреть на нее – испытание не для слабонервных, и одна только мысль о женитьбе могла привести в бешенство, вот подлец и не сдержал свой порыв…

Гордеев рассказал следователю о своем разговоре с Юрьевой, поделился наблюдениями и соображениями, но умолчал о миллионах на банковском счету Ирины, поэтому и получил закономерный вопрос в лоб. А зачем кому-то жениться на инвалиде?..