Волчица нежная моя

– Ты мне говорил про Настю… – с какой-то задней мыслью задумалась Лера. – У меня нет никаких иллюзий на счет Ромы, но мог ли он спать с Настей?

Гордеев не скрыл от жены свой разговор с Настей, и про то, как Раскатов спал с ней, рассказал. Лера тогда ничего не сказала, хотя, казалось, в ней уже шелохнулось сомнение.

– А почему нет?

Он и сам в том сомневался. Хотел сомневаться. Как это так, от него Настя нос воротила, а кому-то там уступила. Но этими сомнениями двигало уязвленное самолюбие.

– По разговору я поняла, что Рома очень уважал ее мужа.

– Который ненавидит меня… – вспомнил Гордеев.

– Дело не в этом, – покачала головой Лера.

– Почему не в этом?.. – в раздумье спросил он. – Может, как раз в этом! Может, они вместе затеяли против меня?

– Вместе?

– Рома наказывал меня за тебя, Вадим – за жену.

Лера тихонько вздохнула, с грустью глянув на него. И он понял значение ее взгляда. Раскатов, Лопахин, Федосов – и все против него… Действительно, не много ли дерьма в одну кучу намешано? Раскатов уже признался, Федосов сильно под подозрением, еще Лопахина здесь не хватало?

А может, Лера хотела упрекнуть его во всех любовных похождениях сразу. Гулял он много, и с чужими женами бывало, значит, обиду на него мог затаить не только Лопахин…

– А зачем Лопахину меня наказывать? – спросил он, даже не пытаясь сдержать нарастающее раздражение. – Я с его женой не спал! Настя ему со мной не изменяла!.. Да, представь себе!

Казалось бы, он уже давно должен был признаться в этом, но язык не поворачивался. И дело не только в мужском самолюбии, таком глупом и эгоистичном в своем проявлении, просто Лера не поверила бы ему. Столько лет Настя обреталась бок о бок с ним, и ни разу, ничего?.. Тем более однажды было, пусть уже после того, как стреляли в Сотникова.

– И что ты хочешь этим сказать? – побледнела Лера.

Двадцать лет они жили как чужие, но вдруг проскочила между ними искра, которая не только разожгла чувства, но и обострила взаимное восприятие. Они вдруг научились понимать друг друга с полуслова. Именно поэтому Лера так внутренне напряглась.

А он как раз и хотел сказать ей то самое, о чем она подумала. В отличие от нее, Настя не изменяла своему мужу. Было же у нее с Ромой? Было! И она сама в этом призналась. Пусть и на ранних стадиях брака, но ведь было.

Да, ему было, в чем упрекнуть ее, и он уже сказал «а»… Но зачем говорить «б»? Зачем осуждать дорогого человека в том, в чем она сама могла его обвинить? Сам хорош – гулял налево-направо.

– Ничего, – сжав кулаки, сквозь зубы сказал он.

Нет, не нужно ворошить прошлое, никому от этого лучше не станет.

Гордеев подошел к окну, откинул штору. Город лежал как на ладони, но где-то на востоке, за синими далями и седыми туманами, лежало Саврасье. И очень скоро они с Лерой будут там. Возможно, в том же месте, по соседству с Ирой, поставят свой дом, такой же деревянный, такой же живой. И будут жить счастливо и в свое удовольствие, не думая о плохом, вспоминая только хорошее. А если вдруг воспоминаний окажется мало, они додумают… Все у них будет хорошо. Если они оба этого хотят, то будет…

Лера тихонько подошла к нему, на одно плечо мягко положила руку, на другое – подбородок. Какое-то время они стояли молча, но вот она тихонько сказала:

– После нашей свадьбы у нас было всего два раза. И только первый год. Рома тогда третий курс закончил… И все. И если тебе вдруг скажут, что было не так, ты не верь… Не было ничего…

– Кто скажет?

– Я же знаю, ты еще будешь говорить с Ромой. Ты не успокоишься, я знаю. Ты сильный, ты справишься… Но в плохое не верь. Верь только в хорошее… Я люблю тебя… Я тебя очень люблю…

Гордеев кивнул. Да, он верил своей жене. Как верил в ее любовь… И сам любил. Более того, давно уже пора было озвучить свои чувства, и не только на языке тела. Да, он скажет ей, и его признание прозвучит как покаянное слово… Да, он должен покаяться перед ней в своих изменах…

Глава 15

В невспаханную землю зерно не ложится, а чтобы получить урожай, ее нужно еще и пóтом полить. Но Гордеев для этого всего лишь проложил борозду – он нанял частного детектива, и тот выследил-таки мотоциклиста.

Он решил с деньгами, съездил в Москву, вернулся, а дома его ждал результат. Савиков Олег Пантелеевич, племянник господина Федосова. Ларчик, как оказалось, просто открывался. И ларчик не пустой, замка на нем не было, а крышку с него только-только сняли. Но лучше раньше…

– Я так понял, не пришей рукав пацан, оторви и выбрось, – с усмешкой сказал широкоплечий приземистый мужчина с густыми, слегка подкрученными на внешних уголках бровями.

Немолодой он уже и не совсем здоровый. Сиплый, насквозь прокуренный голос, натужное, запыханное дыхание, ничем не убиваемый запах кондового табака. Землистого цвета лицо, нос в синюшных прожилках, впалости под глазами. Майор милиции на пенсии, частный детектив на подработке. Слово «полиция» он не признавал, как был офицером милиции, так им и оставался.

– Третий год на третьем курсе института учится. Дядя суровый, учебу оплачивает, а экзамены покупать не хочет.