Волчица нежная моя

Он еще и разговор не начал, а его уже за дверь выставляют. Какая наглость!.. Но Гордеев так не считал. Он забросил руку за голову, внешней стороной пальца нажал на красную кнопку, и тут же появилась медсестра. Палата платная, каприз больного – закон для персонала.

– Мне плохо, мне мешают.

Светляков поджал губы, понимающе кивнул и, не дожидаясь, когда сестра погонит его, поднялся и ушел. Хотел что-то сказать, но сдержался. Действительно, если он не может справиться с Савиковым, то его угрозы могут вызвать лишь усмешку.

Не успел уйти Светляков, как появилась Настя, такая же яркая и эффектная, как тогда в ресторане. Только она зашла в палату, как появилась медсестра, но глянув на Гордеева, прогонять гостью не стала. Если ему и было плохо, то с появлением Насти стало вдруг хорошо. Он ей этого не говорил, но выражение лица выдавало его с головой. Нет, восторга не было, телячьей радости – тем более, но что-то заискрилось во взгляде, когда он увидел Настю.

– Привет! – Она подошла к нему, склонилась, накинув на голову шлейф из пьянящих ароматов, и поцеловала в щеку.

– Женщина, вы кто? – в шутку, но с серьезным видом спросил он.

Нос ему сломали основательно, поэтому сдерживающая повязка закрывала чуть ли не половину лица. Синяки под глазами, ссадины… Не так уж и просто было его узнать, а Настя даже не стала всматриваться, с ходу поцеловала.

– Кто я?! – на мгновение застыла она. Но вот ее губы тронула ироничная улыбка. – Миша, ты меня разыгрываешь?

– Может, и разыгрываю.

– А может, ты меня видеть не хочешь? – как бы в шутку спросила Настя.

Но при этом она с опаской глянула на Гордеева. Вдруг она действительно нежеланная гостья?

– Может, и не хочу.

– Злишься на меня?

– За что?

– Ну, из-за Ромы…

Он фыркнул, презрительно скривив губы, – было бы из-за кого переживать! И Раскатов – мелкая никчемная личность, и сама Настя ему под стать.

– Злишься.

Настя должна была уйти, но вместо этого плотно села на стул в изголовье, часть своего веса она перенесла на спинку. Судя по ее приготовлениям, разговор предстоял долгий. Гордеев угрюмо смотрел на нее, недовольно поджав губы. Не хотел он с ней говорить, но в то же время интересно было послушать, как она будет оправдываться. Вдруг блеснет зерно истины в мусоре из ее слов.

– Я знаю, что ты злишься. И правильно делаешь… Да, это Раскатов рассказал мне про твои проблемы. Он был у нас дома, мы говорили о свадьбе, он спросил, почему ты не поможешь.

– Он был у вас дома?

– Да, был… Ты же не захотел меня выслушать, а Рома – друг нашей семьи… И не было у меня с ним ничего…

– Но ты же сказала, что было?

– Ну, сказала… – Настя отвела взгляд в сторону.

– Тебе нужно было объяснить, откуда ты знаешь Рому. А то, что Рома – друг семьи, ты сказать не могла.

– Почему не могла? Сказала же!..

– Сейчас сказала.

– Ты так напирал на меня тогда, ты сбил меня с толку. А все было так просто… Рома пришел к нам, спросил, почему бы тебе на свадьбу не раскошелиться…

– Ты сказала ему, что Катя – моя дочь?

– Ну, я не говорила… Вадим как-то нажрался, проболтался…

– А Вадим в курсе?

– Ну, он нашел заключение…

– А откуда оно вообще взялось?

– Вадим знал про наши отношения, он меня ревновал. Как надерется, так скандал обеспечен!.. Он даже пьет редко, практически завязал… Я хотела убедить его, что Катя его дочь, провела экспертизу… Но не убедила… Хотела выкинуть бумагу, а он нашел…

– И еще сильней возненавидел меня?

– Возненавидел?! – Настя посмотрела на него так, как будто он докопался до самой страшной тайны в ее жизни. – Да, он тебя ненавидел…

Она вдруг опустила голову, прикусив нижнюю губу.

– Да ты не переживай, я все это и без тебя знаю, – сумрачно усмехнулся он. – Рома ненавидел меня из-за Леры, твой муж – из-за тебя. А они два сапога пара, один – левый, другой – правый, так и дошли до прокуратуры. До Следственного комитета, в смысле. Твой муж тоже Вершкова знает?

– Какого Вершкова? – медленно поднимая голову, спросила Настя.

– Следователь Вершков, он работает в паре с Сотниковым. Раскатов попросил Вершкова, и тот спустил на меня собак. Но дело вдруг заглохло, и тогда в ход пошло оружие. И я не знаю, кто стрелял в Сотникова, твой муж или Раскатов? Кто из них больше всех меня ненавидел?

– Мой муж стрелял в Сотникова?! – Настя обалдело смотрела на него.

Она не трясла головой, не мотала ею, не взбивала волосы руками, но ее модная прическа вдруг растрепалась. Обесцвеченный локон лез ей прямо в глаза, а она этого как будто бы и не замечала, даже не пыталась избавиться от назойливого завитка.

– Для тебя это новость? – с добивающим натиском спросил Гордеев.

– Новость?! – Ее голос задрожал от сильного душевного напряжения. – Это не новость!

На ум пришел разговор, когда он сказал Насте о своих проблемах. Ему шили злоупотребление служебными полномочиями, покушение на убийство, он говорил, а она в замешательстве повторяла его слова и так же напряженно о чем-то думала. Знала вину своего мужа и переживала…

– Ты знала! – торжествовал он.

– Я знала?! Не было ничего!.. И не новость это, а неправда!

– Неправда?

– И Раскатов никого на меня не науськивал?