Волчица (СИ)

— Слова, слова… — вздохнул Сирус — кроме слов ничего более. Ты жалкий таракан. Ты никогда не сможешь мне отомстить. Знаешь, почему? (молчание, сопение и высверк голубых глаз) Потому, что ты ничтожество. Потому, что ты никто. Поганая муха! Дрянь! Помоечная крыса! Я могу уничтожить тебя в одно мгновение! Но не буду. Потому что рабыня, которая посмела посягнуть на своего господина, должна получить по-полной, как следует хлебнуть страданий.

И снова Наста что-то ему сказала на незнакомом языке, и сделала жест — оттопыренный средний палец руки. Вероятно, это был неприличный жест ее мира.

И тогда Сирус улыбнулся, и…парализовал рабыню. Она так и застыла на месте, вытаращив глаза и оттопырив палец. Он сделал так, чтобы Наста все чувствовала, но не могла сама по себе двигаться. Чтобы исполняла команды, и не могла им сопротивляться. Держать ее в таком состоянии довольно-таки трудно, и надолго Сируса не хватит, но…ему много времени и не нужно.

Сирус снял с себя верхнюю рубаху, нижнюю рубаху — зачем их пачкать? Остался по пояс голым. Затем приказал:

— Встань на кровать, на колени и локти. Раздвинь колени.

Девушки медленно, но с некоторой задержкой повиновалась. И он снова поразился — как она смогла противостоять посылу ошейника?! Наста должна была мгновенно исполнить его команду, но тут произошло замедление самое меньше в три-четыре удара сердца! Это как так? Эдак она и вообще может освободиться от воздействия ошейника, и тогда…он даже думать не хотел о том, что будет «тогда».

Наста медленно опустилась на локти. Тело ее подергивалась, по мышцам проходили судороги, будто хозяйка тела пыталась противостоять чужой воле. Сирус ухмыльнулся — нет, ошейник еще никто не смог побороть! Старая магия! Не чета нынешней! Были маги в то время, не то что эти…новые придурки!

Его снова охватила волна ярости — не работает! Все равно его член не работает! Перед ним стоит с голым задом красивейшая рабыня из всех, какие он видел — и…он ничего не может с ней делать!

Сирус подошел ближе и с размаху ударил по заду девушки. Потом еще, еще! Бил, пока вся задница этой шлюхи не стала красной, будто ошпаренной. Наста не издала ни звука, хотя он оставил ей возможность стонать, рычать, выть. Вот говорить она не сможет, а услаждать слух своего господина стонами — это запросто.

И тогда он приставил собранные в «наконечник» пальцы правой руки к ее девственной щелке (он так и не лишил ее девственности, идиот!), и жестоко, с силой ввинтил руку в девушку — без какой-либо смазки. И наконец-то та подала голос! Вскрикнула, дернулась (опять! Как она смогла преодолеть действие ошейника?!), а Сирус все глубже вводил в нее руку, чувствуя, как внутри что-то рвется, как горячая кровь заливает ему предплечье! Потом он сжал пальцы в кулак, и заработал рукой, будто членом, пуская слюни, тяжело, хрипло дыша, упираясь во что-то внутри рабыни и стараясь протолкнуть руку как можно дальше. Вероятно, он что-то ей рвал, что-то портил внутри, но ему было абсолютно все равно. Он вонзал и вонзал руку, будто короткое копье, приговаривая:

— Что, сука, нравится?! Нравится тебе быть женщиной?! Вот теперь попробуй — как оно! Наслаждайся! Теперь — тебе есть за что мне мстить! Теперь — ты не дашь себя убить, а будешь мечтать до меня добраться! А я тебе вырву, вырву все твое поганое нутро! Тварь! Грязная, мерзкая тварь!

Он устал, вспотел, и тогда только вынул руку из рабыни. Рука до самого плеча была покрыта кровью, а из вожделенной щели девки по ее раздвинутым ляжкам струйкой катилась кровь. Сирус посмотрел на руку, потом на зад Насты и хотел сделать то же самое с ее вторым отверстием, чтобы завершить начатое. Но передумал. Вначале побрезговал — она ведь не готовилась, а значит у нее внутри грязно. Сирус не переносил грязь. А еще — он просто устал. Сегодняшние хлопоты (он ездил к императору на прием!), вспышка ярости — все сегодняшние события его довольно-таки сильно утомили. Потому Сирус и решил ограничиться сделанным.

Он влез на кровать перед лицом Насты, которая стояла на коленях с зажмуренными глазами (больно, тварь?), и как следует вымазал кровью ей рот. Потом испачкал красным свои штаны и даже расстегнул их и кровавой рукой потеребил свой вялый отросток, который так и не поднялся во время экзекуции. Ну а потом как мог оттер руку краем простыни и крикнул охранникам, приказав привести сюда мага-лекаря. Все-таки Сирус слегка увлекся, когда разбирался с этой девкой. Вдруг помрет от внутреннего кровотечения, а ведь он уже вышел на императора и объявил ему о своем подарке! И что будет, если тварь сейчас подохнет, оставив Сируса ни с чем?

Император был в восторге от подарка, и назвал Сируса своим дорогим другом. А еще пожаловался, что большинство так называемых друзей и ломаного серебряника не дадут ему, несчастному властителю! Хорошо, что есть еще такие друзья, как он, Кайль Сирус. И что он его жеста никогда не забудет.

Кровь остановили, и скоро Наста сидела в луже собственной крови на шелковых простынях, бледная, хотя вроде куда бледнее? И так белая, как мраморная статуя.